Книга Прекрасная маленькая принцесса - Айви Торн

Нико хихикает.

— Тот самый, который мы изрешетили пулями? — Шутит он.

Юмор — единственный способ забыть о том ужасном факте, что мы чуть не потеряли Кассио там. Он мог погибнуть сотни раз, пытаясь помочь Бьянке и девочке Луки, Элли, спастись.

Я заставляю себя улыбнуться, хотя улыбка кажется натянутой.

— Должно быть, у них там очень хорошие уборщики. Я не видела ни одного пулевого отверстия ни внутри дома, ни снаружи.

Нико издает тихий свист, пытаясь снять мое напряжение и притворяясь впечатленным.

— И что дальше? — Подталкивает он, осторожно вытягивая из меня историю.

— Он научил меня ездить на лошади, и мы катались по всему его владению, — рассказываю я, вспоминая свою милую серую кобылку, и на моих губах появляется первая искренняя улыбка. — Я могла представить себе эту жизнь, Нико. Я действительно видела свою жизнь в Нью-Йорке. Я думала, что смогу быть там счастлива.

Лицо брата омрачается, когда я отчетливо представляю, что будет дальше.

— А потом?

— Ну, вчера Матрона устроила вечеринку, настоящий бал, чтобы отпраздновать нашу помолвку.

Нико замирает, стискивая челюсти, и я замолкаю от его внезапного гнева.

— Она объявила тебя в обществе как невесту своего сына. Это смелый шаг, который значительно усложнит расторжение вашей помолвки, потому что теперь все знают. Они видели это публично.

Я об этом не подумала. Нико прав. У нее в поместье было бесчисленное количество гостей, которые поздравляли нас с помолвкой.

— Ну, все шло хорошо, — продолжаю я, и мой желудок болезненно сжимается. — И я… думала, что мы с Петром нашли истинную связь. И когда он проводил меня до моей комнаты… и поцеловал меня…. — Горячее смущение заливает мое лицо, и я не могу заставить себя сказать это.

Воспоминания о руках Петра, страстно обжигающих мою плоть, заставляют мой пульс учащаться. Я не могу остановить образы, нахлынувшие на меня, его напряженные серые глаза, полные голодного желания. Его руки, обхватившие меня, когда он ласкал меня пальцами. Ощущение его губ, ласкающих мое самое сокровенное место.

— Неужели он…? Ты не…? Он, блядь, дошел до конца, да? — Нико хрипит, в его голосе звучит ужас. — Вот ублюдок! — Рычит он.

Я подпрыгиваю, пораженная тем, что мой брат произносит ругательства с такой яростью.

— Ни слова отцу о том, что ты потеряла девственность, — категорично заявляет он. — Он будет в ярости и даже может настоять на том, чтобы Матрона перенесла вашу свадьбу.

Я даже не подумала об этом, и в животе зародилось беспокойство, когда я поняла, что моя клетка вдруг стала намного меньше.

— Это еще не все, — пробормотала я, не в силах смотреть Нико в глаза.

— Что? — Требует он, напряжение вибрирует в его теле. Он грубо встает с кровати, чтобы пройтись передо мной. — Ему было мало того, что он надругался над тобой?

Я поднимаю на него глаза, обеспокоенная его фразой.

— Это был мой выбор, Нико. Я… хотела этого. Он не принуждал меня к этому.

Нико делает паузу и свирепо смотрит на меня, но через мгновение выражение его лица смягчается.

— Тогда что же произошло? — Спрашивает он, кажется, напрягаясь.

Я не знаю, смогу ли я закончить свой рассказ. От одной мысли о том, что за этим последовало сильное неприятие, на глаза наворачиваются слезы. Но Нико выжидающе смотрит на меня и медленно опускается на кровать, когда я не рассказываю ему сразу.

— Я не думаю, что нравлюсь Петру, — наконец вздыхаю я. И тогда все остальное покидает меня в спешке. Только так я могу рассказать о том, что произошло на самом деле.

И я наперегонки рассказываю, как Петр признал, что совершил ошибку, переспав со мной. Как я бежала, не подумав. Нико застывает, когда я рассказываю о том, как наткнулась на трех мужчин, играющих в карты. А когда я рассказываю, как они были пьяны, как схватили меня, он смертельно бледнеет. С его губ сходит кровь, а в глазах блестит сталь, когда я рассказываю о том, как они прикасались ко мне, как насиловали меня и как близко они были к тому, чтобы изнасиловать меня.

И снова я сталкиваюсь с разительным контрастом нежных, искрящихся прикосновений Петра. Как он воспламенял мою душу. И хотя после лишения девственности он понял, что не хочет меня, я не могу заставить себя думать об этом как о чем-то неправильном. Только не в сравнении с теми ужасными, отвратительными мужчинами.

Слезы текут по моим щекам, когда я заканчиваю свой рассказ, рассказывая Нико о том, как Петр подоспел как раз вовремя. Как он убил нападавших и отнес меня в мою комнату. Как он обеспечил мою безопасность до конца ночи.

— Я убью его, — шипит Нико, когда я заканчиваю рассказ.

— Что? — Спрашиваю я, паника зарождается в моей груди.

— Этот ублюдок заслуживает смерти. Он только и делал, что ужасно с тобой обращался. Он воспользовался тобой. Он не смог защитить тебя. Я хочу убить его голыми руками. К черту контракт. Он не заслуживает того, чтобы дышать одним воздухом с тобой, а тем более прикасаться к тебе.

Я никогда не видела своего брата таким злым. Даже в тот день, когда он узнал, что Аня годами держала от него в секрете их маленькую девочку. Лицо брата искажается от ярости, им овладевает ярость, которая почти совпадает с выражением лица Петра, когда он застал меня раздетой догола перед теми мужчинами.

Нико соскакивает с кровати и направляется к двери.

— Подожди, куда ты идешь? — Спрашиваю я в панике.

— Разрезать этого русского ублюдка от носа до пупка, — рычит он.

— Нико, нет! — Шиплю я, вскакивая с матраса и хватая брата за руку. Мне требуется вся моя сила, чтобы замедлить его, и я упираюсь, пытаясь оттащить его от двери. — Петр защитил меня, — настаиваю я. — Он спас меня.

— Мне, блядь, все равно.

— Николо, ты не можешь его убить, — умоляю я. — Это точно вызовет войну между нашими семьями, а вся причина, по которой я оказалась в этой ситуации, в том, что мы можем избежать войны.

Я не могу признать, что отчасти я не хочу, чтобы мой брат убивал Петра, потому что у меня все еще есть к нему чувства. Особенно сейчас, когда кажется, что Петр не хочет меня. Так я буду выглядеть сумасшедшей, а Нико мне не поверит. Поэтому я сосредоточилась на единственном