фигуры в балахонах.
* * *
И вот наступает день ритуала. Я в чёрном камзоле, подозрительно похожем на таковой у Хенга, поднимаюсь по каменным ступеням.
Слева и справа возвышается почётный караул из химер. Где-то сзади, среди толпы «зрителей» стоят мои солдаты, которым уготована честь первыми обратиться в посмертии.
Разведчики стоят в первых рядах, понуро опустив голову. Не удалось найти «сердце» в срок, как тут не удариться в депрессию?
Нарочито медленно шагаю по ступеням, пока, наконец, не оказываюсь на последней с перед костяным троном.
Здесь стоит и Чёрти-что, но сегодня не ей отведена главная роль.
Перед богиней войны стоит сам лич, одной рукой держа свой новый белый посох, а второй… сжимая чёрно-изумрудную сферу.
Внутри последней то и дело мелькают лица, морды животных, клювы птиц и прочей живности. Кажется, словно сама сфера живая. Или она содержит в себе души тысяч живых существ, которые мне предстоит поглотить?
Или что там задумал чёртов лич? Увы, в магии я, несмотря на все свои познания, всё ещё плаваю. Особенно в древних и запретных ритуалах. Уж простите, энциклопедий или хотя бы тоненьких брошюрок мне никто не выдавал вместе с классом!
— А вы не сдавались, — протягивает лич. — Я уже было действительно задавался вопросом, что ещё вы сумеете выкинуть.
— Ну, перед смертью не надышишься же, не так ли? — вздыхаю я.
— Что правда, то правда, — кивает лич и переводит взгляд куда-то в сторону. Я следую его примеру и вижу, как химеры бросают к ступеням Малого и Дженни. Несколько помятых, но целых.
— Хм, одного не хватает, — задумчиво выдаёт лич.
— Полагаешь? — усмехаюсь я.
Как раз, когда лич отворачивается, за спиной Дженни возникает фигура Проходчика. Ловкая воровка тут же забирает у парня непонятный предмет.
— Лорд Шурик! — кричит она и швыряет мне свою добычу.
Предмет проносится над ступенями, уже почти оказавшись в моих руках, как вдруг… костяной ворон проносится по воздуху, схватив своим клювом снаряд.
— Хорошая попытка, — кивает лич, на плечо которого приземляется ворон и который смотрит теперь на добычу птицы. — Кошель?
В клюве ворона оказывается не «сердце» лича, а всего-то старый кошель.
— Фирменный, между прочим! От дома Коко Геля! — восклицает воровка.
Лич непонимающе обращается ко мне взглядом. И замечает в моих руках медальон. Который мне передала рука Проходчика из моей же тени и который я забрал себе при помощи телекинеза.
В центре медальона покоится небольшой изумруд, который сейчас вовсю горит чёрно-зелёным пламенем. По залу даже разносится эхо биения сердца.
Вот она — «игла» нашего лича.
Я улыбаюсь своей самой искренней улыбкой, на которую только способен.
— Упс?
Глава 22
— Выходит, я проиграл? — задаёт вопрос лич.
— Выходит, что так, — киваю я.
— Вот оно что, — Хенг смотрит на чёрно-зелёную сферу в своей ладони, затем на меня. Его глаза всё так же горят потусторонним пламенем. — Но устроит ли тебя такой итог, Лорд Шурик?
Даже осознавая свое незавидное положение, Хенг так и не утрачивает спокойствия. Вот в чём лич превосходит любого человека, так это в умении держать себя в руках.
Очередной каламбур, прямо-таки.
Лич, не способный ощутить ни единой эмоции, и держит себя в руках!
— Что ты имеешь в виду, Хенг? — задаю я вопрос.
Неужели у лича что-то ещё припасено в рукаве? Быть может, он ещё надеется выкрутиться? Я краем глаза осматриваю наше окружение.
Химеры в балахонах не двинулись ни на сантиметр с момента захвата медальона. В тронном зале находятся десятки моих солдат, так что в случае полноценного сражения мы сможем задать жару мертвецам. Разумеется, если сам Хенг к тому моменту выйдет из игры.
Рядом с личем стоит и Чёрти-что, а уж она-то явно будет не против свести счёты со старым знакомым. И, конечно же, не стоит забывать, что «сердце» Хенга всё ещё в моих руках.
Одно неловкое движение, и лич помрёт, не успев и слова произнести.
— Ты держишь в руках мою единственную слабость, — признаёт Хенг. — Можно даже заявить, что моя жизнь находится в твоих руках, Лорд. Что это, если не сила? Могущество, к которому ты стремился? Теперь ты в состоянии держать меня на поводке и приказывать мне, как ни в чём не бывало. Почему? Потому что ты знаешь, что сила на твоей стороне. Ты — хозяин положения.
— К чему все эти слова, лич? — не свожу я глаз с собеседника.
— Именно могущество определяет нас и то, как мы проживём свой век, — говорит Хенг. — Нет ничего важнее силы в этом мире. Быть может, в твоём мире всё было иначе. Как и в моём, откуда я изначально пришёл. Но в Мире Системы нет места слабым. Им с самого начала уготована незавидная участь.
Я слушаю лича, не прерывая его. Даже интересно, к каким выводам он придёт.
— Слабый не живёт в мире Системы, — продолжает Хенг. — Твоим победам не будут радоваться. Тебя не будут окружать близкие тебе люди. Не будет мира и покоя. Не будет семьи и друзей. Не будет близких тебе по духу товарищей. Потому что ты слаб. А все эти удовольствия могут себе позволить только сильные.
— Как говорится, сила — это вопрос, и ответ на него — да. Это мы и так поняли, Хенг, — усмехаюсь я. — К чему все эти расшаркивания?
— Я к этому как раз и подвожу, — равнодушно пожимает плечами Хенг. Его, похоже, совершенно не заботит то, что его речь прервали. — Ты доказал, Шурик, что стоишь на одном уровне со мной. Ты не станешь моим учеником или генералом. Увы, но этого не произойдёт. Ты не признаешь никого выше себя. А раз так… то стань моим союзником, более того моим равноправным партнёром.
— Партнёром, говоришь? — склоняю я голову. Чего-чего, а предложения о союзе… от лича, что находится у меня в заложниках, иначе и не скажешь, я определённо не ожидал!
— Партнёром, — подтверждает Хенг. — Согласись, глупо будет просто так отказываться от всех тех возможностей, что я могу тебе предоставить. Армия мёртвых на пороге не валяется.
Признаю, червячок сомнения мелькает в моём сознании.
Армия бесстрашных солдат, которую можно без особого зазрения совести кинуть на самый «жаркий» участок боя и
