Это была фирменная бумага Грейс. Она всегда писала мне только на ней.
– Узнаете это письмо?
Мое письмо. Откуда у них мое письмо? И тут припоминаю: вещи, что Себ хранил на чердаке. Должно быть, забрали оттуда. Думаю про деньги, и меня осеняет мысль, что они же могли забрать и доллары. Впрочем, Себ был уверен, что нет.
– Офицер, я полагаю, это забрали в ходе обыска, совершенного без соответствующего ордера, – встревает Джен.
– Об этом можем поспорить чуть позже, мисс Каллен. А теперь позвольте просто спросить вас, мистер Шют, вы узнаете письмо?
– Без комментариев.
Я с трудом борюсь с желанием все объяснить.
– Я сейчас зачитаю вам. На письме стоит дата: второе ноября восемьдесят девятого. «Дорогой Ксандер, – написано там, – я не уверена, отправлю в итоге тебе это письмо, или же оно разделит судьбу остальных, которые я начинала писать, но затем комкала и выбрасывала. Хочу, чтобы ты знал: я никогда не хотела причинить тебе боль, пусть даже все получилось так, что мы снова и снова лишь причиняем боль друг другу. На этот раз…»
Меня как по щелчку переносит на три десятилетия назад. Я не помню письма и того, что в нем написано, но я помню все остальное. Что носил тогда старый твидовый пиджак из магазина секонд-хенд. Сигареты «Консулэйт», которые курил. Помню яблочно-белые стены в комнате, в которой читал это письмо. Помню чувство, как внутри все сжалось. Безнадега.
– Стойте, – говорю я. – Да. Я знал ее. У нас были отношения.
Джен сердится, но больше на Конвэя, чем на меня.
– Судя по письму, ваши отношения завершились по ее решению, так сказать, – заявляет он.
– Да, – отвечаю я сквозь зубы.
– Что вы чувствовали в тот момент? – интересуется он.
– Я снова повторю вам свой совет, мистер Шют.
– Все в порядке, Джен. Я чувствовал то, что чувствовал бы любой другой. Я любил ее. Я не хотел, чтобы это заканчивалось. Но это было выше моих сил.
Я говорил то, с чем сам еще не до конца свыкся.
– Какой интересный оборот вы использовали, мистер Шют, да?
– Это вопрос? – возникает Джен.
Вжавшись в кресло, она нервно ерзает.
– Сейчас будет, мисс. Видите ли, по адресу, указанному в вашем залоге, мы также обнаружили это. На дне картонной коробки, которую вынесли с чердака. Это ваш почерк? Для аудиозаписи: показываю подозреваемому улику РГ/одиннадцать, письмо без даты.
Смотрю на то, что он мне показывает. Оно все еще в полицейском целлофановом пакете, но почерк я легко могу различить. Это мой почерк, точнее, каким он был.
– Без комментариев, – отвечаю я.
– Если вы отрицаете, что это ваш почерк, мы легко сможем привлечь графолога – тем более что в конце указано ваше имя. В этом письме вы используете то же выражение, что и произнесли сейчас. «Это выше моих сил» – так вы пишете в своем письме покойной.
Напрягаю память, но там сплошной туман. Смотрю на Джен – она в бешенстве. Слава богу, пока я пытаюсь ухватиться хоть за какие-то воспоминания, Джен сама начинает говорить:
– Во-первых, офицер, глядя на письмо, могу сказать, что оно адресовано не покойной, а некой Мэйбл. И во-вторых, если письмо обнаружили по этому адресу, очевидно, что оно не дошло до Мэйбл, кем бы она ни была, поэтому не понимаю, какое отношение оно может иметь к делу.
Конвэй и бровью не повел; самодовольное выражение на его лице начинает меня беспокоить.
– Вообще-то, мисс Каллен, в письме, которое, как уже признал ваш клиент, он получил от покойной, она подписалась Мэйбл. Это вы так ее ласково называли?
– Да, – отвечаю я; пусть Джен и стреляет в меня глазами, выбора у меня нет. Я собираюсь признать это.
– Мы верим, что вы хотели отправить письмо, но по какой-то причине не сделали этого. Вы пишете, что не можете ее отпустить. Пишете, что это выше ваших сил. И вы пишете это один, два… пять раз: это выше ваших сил. Что вы имели в виду?
Воспоминания об этом письме вспыхивают в голове во всех красках. Что-то мне эта фраза напомнила. В то время она могла значить больше или меньше того, чем кажется на первый взгляд, но вот больше или меньше – сейчас не определить. Кажется, она могла быть шуткой. Однако в ней присутствует сентиментальность, которая не вполне подобает шутке.
– Это была шутка, – говорю я.
– Не похоже на шутку, – впервые включается в разговор Блэйк.
Конвэй с укором смотрит на нее.
– Не прямо шутка-шутка. Шутка, понятная только нам, вот только я уже не вспомню, о чем она.
Джен вся извивается, как будто стремится выскочить из собственного тела.
– Хочу напомнить вам о совете, мистер Шют.
– Без комментариев, – говорю я.
– Хорошо. Но для вашего понимания – я продолжу задавать вопросы.
То немногое тепло, которое еще остается в комнате, сдавливает меня. Воздух подступает к горлу, я больше всего хочу теперь выйти. Бросаю взгляд на Блэйк, на ней ни капельки пота. И Конвэй чувствует себя совершенно комфортно. Вокруг меня же комната будто продолжает сворачиваться.
– Ладно. Давайте для разнообразия сменим пластинку. Хочу спросить вас о деньгах. Под запись: показываю подозреваемому вещдок РТГ/шесть, копию выписки с банковского счета в долларах США. Вы согласны, что на этой выписке указаны ваше имя и имя покойной – Мишель Макинтош?
Глаза Джен округляются, но я не считываю почему.
– Без комментариев, – отвечаю, хватая воздух ртом.
– Что ж, они все равно есть на документе. И, как мы упоминали на прошлом допросе, можно констатировать, что двести пятьдесят три тысячи долларов и двадцать центов исчезли с этого счета за две недели до ее смерти. Вы можете сказать нам, кто снял наличными всю эту сумму?
– Без комментариев.
– Это, вероятно, были вы или она, поскольку счет совместный. Это была она?
– Без комментариев.
– Это были вы?
– Без комментариев.
– Мы навели справки после прошлого разговора, и, согласно записям видеокамер банка, деньги сняли вы. По какой причине? Она давала согласие на снятие?
– Без комментариев.
– Вообще-то мы знаем, что она не подписывала заявку на снятие денег. Итак, мой вопрос: зачем вы сняли деньги перед ее смертью?
Во рту у меня все пересохло, отчаянно хочется сглотнуть. Но не решаюсь: столь жадный глоток будет похож на мультяшный жест.
– У вас были проблемы с деньгами, мистер Шют?
– Без комментариев.
– Надеюсь, вы поймете, если я скажу, что вы похожи на человека, у которого проблемы с деньгами.
– Это не вопрос, – вставляет Джен до того, как я успеваю произнести свои два слова.
– Ладно, тогда
