Чтобы помочь гражданам скрупулезно проанализировать хитросплетения учения Си Цзиньпина, «Жэньминь жибао» опубликовала полезный гид в виде визуально-смысловой карты
Главными угрозами для Китая Си Цзиньпин назвал вторжение, свержение и разделение [9]. Он также любит цитировать слова неоконфуцианского чиновника эпохи Сун Су Ши (известного как поэт Су Дунпо): «Из всех несчастий под небесами самое губительное – появление социальной стабильности, когда элементы нестабильности скрываются под поверхностью. Пассивно наблюдать за такой бедой, не пытаясь с ней бороться, – значит позволить ей разрастись до точки невозврата».
Элементы нестабильности
На ежегодных встречах Всекитайского собрания народных представителей и Народного политического консультативного совета Китая всегда присутствуют тибетцы, уйгуры и представители других народностей в ярких традиционных костюмах; однако государственная этническая политика становится все более принудительно ассимилятивной; она продвигает «китайскую» национальность, которая замещает этническую принадлежность. Приоритет путунхуа над местными языками в школах, постоянно растущий уровень миграции ханьцев, подавление религиозных практик и рост полицейского надзора, наблюдения и контроля заставляют Синьцзян, Тибет, Внутреннюю Монголию и другие регионы бурлить от недовольства[75].
Китайское правительство усилило свое военное присутствие, полицейский надзор и наблюдение в Синьцзяне после нескольких случаев насилия между уйгурами и ханьцами и нескольких изолированных террористических атак сторонников независимости для уйгуров. Начиная с 2017 года государство по некоторым сообщениям интернировало больше миллиона уйгуров, казахов и других мусульман в сотни концентрационных лагерей – за то, что они отращивали бороды, имели дома Коран или рожали слишком много детей. По доходящим до западных стран рассказам выживших или родственников задержанных, людей в лагерях пытают, морят голодом, отнимают у них детей, заставляют трудиться на тяжелых работах, проявляют не имеющую оправдания жестокость, заставляют их есть свинину и пить алкоголь и применяют к ним другие меры, которые, по словам правозащитников, приравниваются к культурному геноциду [10]. Тысячи мечетей и храмов разрушены или превращены в бары и магазины. Пекин описывает эти лагеря как «центры дерадикализации» и «школы профессиональной подготовки». Он опровергает все обвинения в злоупотреблениях и утверждает, что объем ВВП на душу населения в Синьцзяне (в 2018 году он в три раза превышал этот показатель в Индии) представляет собой свидетельство «защиты прав человека».
За десятилетие, прошедшее с 2009 года, более 100 тибетцев совершили акты самосожжения в знак протеста против проводимой политики, в том числе против отъема детей из семей. Далай-лама тоже использовал термин «культурный геноцид». В 2020 году новые правила запретили вывешивать молитвенные флаги – эта популярная религиозная практика придавала тибетскому пейзажу одну из самых характерных его черт.
Эти события все еще продолжаются; их корни слишком глубоко уходят в историю, чтобы можно было найти простое решение.
КПК под руководством Си Цзиньпина также пытается подавить и другие виды религиозных практик. К 2018 году еврейское сообщество в Кайфыне, которое некогда использовало слова с татуировки Юэ Фэя, чтобы объявить о своей верности Китаю, сократилось примерно до 500 человек, большинство из которых не соблюдает религиозные ритуалы. Правительственные агенты провели рейды по нескольким оставшимся центрам сообщества, срывая еврейские тексты и забрасывая грязью миквы (ритуальные резервуары с водой) [11]. Общим поводом для нападений на религиозных мусульман, евреев, тибетских буддистов, членов «непатриотических» (несанкционированных) христианских и католических церквей и представителей движения Фалуньгун были их реальные или предполагаемые связи с иностранными властями, государствами или организациями.
Еще одним «элементом нестабильности» остается Тайвань. В 2020 году президент Цай Инвэнь (р. 1956), представительница Демократической прогрессивной партии острова, выступающей против объединения с Китаем, с большим отрывом победила соперников и заняла кресло на второй срок. По результатам опросов рекордные 83,2 % населения считают себя тайванцами, только 5,3 % – китайцами[76] и 6,7 % – и теми и другими (остальные отказались отвечать) [12]. За время правления Си Цзиньпина КНР оказывала давление на страны, международные организации, авиалинии и корпорации, убеждая их изолировать Тайвань или присоединиться к мнению о том, что Тайвань – неотъемлемая часть Китая, и без конца повторяет давнюю угрозу взять остров силой.
В Гонконге растущее число нарушений правила «одна страна, две системы», в том числе похищения независимых издателей и книготорговцев, вызвало серию протестных движений[77]. В 2019 году кульминацией этих протестов стали самые массовые демонстрации за всю историю Гонконга; они произошли после того, как административный секретарь Кэрри Лам предложила принять закон об экстрадиции, по которому граждан Гонконга, нарушивших китайские законы, – например, агитаторов за демократию – можно будет отправлять на материк и судить там. Протестные лозунги, в числе которых звучало «Возвращение Гонконга – революция нашего времени!», и призывы к тройным забастовкам студентов, рабочих и бизнесменов (термин «тройная забастовка» использовали антиимпериалистические активисты в начале ХХ века) привели в ярость КПК, которая обвинила в волнениях иностранных агитаторов [13]. За семь месяцев протестов полиция применяла к протестующим оружие нелетального действия и боевые патроны, слезоточивый газ, перцовые аэрозоли и водяные пушки; в ответ порой летели коктейли Молотова и кирпичи. Гонконг не видел подобного насилия со времен протестов 1967 года. В конечном итоге Лам отозвала законопроект об экстрадиции, но в других требованиях протестующим было отказано, в том числе и в независимом расследовании жестоких действий полиции. В конце года на выборах в местные советы[78] – единственных выборах, на которых существует всеобщее избирательное право, – победила продемократическая оппозиция.
