ещё что-то, что не давало покоя. Это была пустота, как провал в самой душе. Словно он уже не был человеком, а некой марионеткой, управляемой силой этой самой алхимической бурды.
Он поднял голову, устремив свой бирюзовый взгляд на меня. В его глазах лишь холодный расчет и безумная уверенность. И он больше не был Ильясом. Он стал чем-то другим. Кем-то иным?
Я отшатнулся, невольно делая шаг назад. Мой взгляд прикован к бирюзовому огню, пылающему в глазах ликвидатора. Они больше не выглядяли человеческими, а сияли нечеловеческой силой, словно две маленькие звезды, взорвавшиеся в глубине его черепа.
Ликвидатор, словно не замечая моего испуга, усмехнулся. Его губы растянулись в широкой улыбке, от которой по спине пробежал арктический холод. Ильяс протянул мне второй инъектор, такой же, как и тот, что он использовал для себя. Рядом лежал саквояж с алхимическим допингом.
Я посмотрел на инъектор, на его гладкий металлический корпус, на отверстие, в которое вставлялся флакон. В воздухе висел сладковатый, но едкий запах магии, запаха, который я никогда раньше не чувствовал так близко и концентрированно в одном месте.
— И ты готов на это? — прошептал я себе под нос, с трудом сдерживая дрожь в голосе.
Ликвидатор кивнул, его бирюзовые глаза сверкали от нечеловеческого энтузиазма. Он уже не был тем Ильясом, которого я знал. Он стал чудовищем, порожденным магией и алхимией. Но он был моим чудовищем, и нашим последним шансом.
Задумчиво бросил взгляд на саквояж. Он был всё таким же потрескавшимся, изношенным, но в нём лежала надежда. Я потянулся к нему, и в тот же момент моя рука задрожала. Что будет, если я приму этот допинг? Стану ли я таким же, как Ильяс?
Ликвидатор словно прочитал мои мысли. Он указал на саквояж и на инъектор. Я присмотрелся, и на них заметил краткие описания и значки. Они были небольшими, но достаточно ясными, чтобы я понял, что каждый цвет флакончика отвечает за определенные свойства: красный - за силу, синий - за выносливость, зелёный - за скорость.
В этом саквояже лежало не просто лекарство, а возможность стать чем-то более мощным, чем я когда-либо мечтал. Но цена этой мощи могла быть слишком высока.
Я посмотрел на Ильяса, на его бирюзовые глаза, сияющие нечеловеческим светом. Он был готов к этой цене. А я?
В этот момент, словно из тумана, вдали появилась громадная фигура. Двухметровый крепыш в громоздкой броне пятого легиона. Что был облачен в чёрную броню, на которой красовался череп с перекрещенными костями. На голове же шлем с двумя острыми рогами, как у носорога, что добавляло ему ещё больше зловещего вида. Демон держал в руках огромный штандарт с изображением пятого легиона и снова громко что-то орал, раздавая приказы своим подчинённым.
Я уставился на него, как загипнотизированный. В его крике была не только злость и ярость, но и какое-то нечеловечески адское довольствие. Он был воплощением всего того, что мы пытались остановить.
И тут у меня сорвало крышу. Я ощутил прилив неимоверной ярости, желание уничтожить этого демона. И бросился к саквояжу, схватил пурпурный фиал с меткой усилителя магии. Не раздумывая, сделал инъекцию прямо в вену, с усилием вдавливая иглу автоматического инъектора в руку.
С первой же секунды меня скрутило от болезненной судороги. Всё тело сжалось в кулак, каждая мышца сократилась с неимоверной силой. По моим венам мгновенно прошло что-то раскалённое, словно поток расплавленной стали. И я заорал от адской боли в каждой клеточке моего тела, хватаясь за голову, но остановить это уже было невозможно. Я чувствовал, как моя сила растёт в геометрической прогрессии.
Резко упал на колени, сжимая кулаки, но даже в этом положении чувствовал неимоверную силу. Она росла в моём теле и требовала выхода. Я не знал, чем я стану в результате этого, но однозначно, что теперь я не мог отказаться от битвы.
Магия бурлила во мне, как неукротимый океан. Я чувствовал, как она пронизывает каждую клеточку моего существа, выжигая всё человеческое, превращая меня во что-то новое, неизвестное. Мои кости трещали под нагрузкой, мышцы набухали, будто готовые разорвать мою кожу.
Я зарычал, превращаясь в дикого зверя, вырвавшегося из клетки. С моей кожи стали срываться лоскуты одежды, тело засияло ярким серебряным светом, словно я сам стал пламенем.
Мои глаза заполнились пламенем, не бирюзовым, как у Ильяса, а именно серебряным, полным неистовства. Я не был уверен, чем стал, но знал одно точно: я был опасен. Как для себя, так и для всех вокруг, но прежде всего - для того демона, который возвышался вдали.
С безумным рёвом я бросился в атаку, моё тело уже не было телом человека, а огненной стрелой, летящей навстречу врагу. И я не чувствовал ни боли, ни страха, только бесконечную ярость. Я был пламенем, я был местью.
Ветер свистел в ушах, по земле бежали искры от моей огненной ауры. Демон заметил меня и остановился, уставившись на меня с нескрываемым удивлением.
Демон, знаменосец пятого легиона, уставился на меня, его глаза, словно две раскалённые уголька, горели в глубине шлема. Он явно был грозным противником. Но я не чувствовал страха.
— Покой не ведом тебе, человек? — проревел он, его голос был глубоким и грозным, как рев вулкана. — Ну ничего, наш легион пришёл, как раз по твою душу!
Он хищно осклабился, поправляя шлем, напоминавший голову носорога. В его движениях имелась уверенность и жестокость преданного своему делу воина. Он был готов к сражению и совершенно не сомневался в своей победе.
Ильяс, стоявший рядом, перевёл на меня непонимающий взгляд. В его бирюзовых глазах горело непонимание.
— Покой — прерогатива мертвецов, — ответил я, мой голос был глубоким и резким, словно гром над головой. — Хочешь познать его?
Я медленно и уверенно шёл в сторону демона, оставляя по земле след, как от потока лавы. Моё тело было охвачено пламенем, каждый мой шаг сопровождался треском и искрами. И я был уверен в своей силе. Спокойно отвечая, с каждым шагом и минутой я всё больше и больше терял былую человечность.
Демон в ответ не сделал ни шага. Он стоял, как статуя, задумчиво смотря на меня. Знаменосец видел моё пламя, чувствовал мою мощь, но ещё не понимал, с чем столкнулся.
Я чувствовал, что эта битва будет коротка, жестока, и остаться должен только один. Мы оба знали это и были готовы к такому исходу.
— Потанцуем, рогоносец? — агрессивно улыбаюсь, маня
