его кончик проскальзывает внутрь меня, моя задница сжимается вокруг него, и я чувствую, как он вздрагивает, удерживая себя там. — Все хорошо, девочка? С тобой все в порядке?
Последние слова звучат почти приглушенно, но я киваю, не в силах произнести ни слова. Это похоже на нечто большее, чем просто его пальцы, как хорошие, так и плохие ощущения, обжигающие меня всего лишь вспышкой удовольствия. Но мне все равно.
Мой будущий муж может требовать от меня все, что захочет, но до него там побывал другой мужчина. Другой мужчина овладел каждой моей частичкой: моим ртом, моей киской, моей задницей, покрыл меня своей спермой и подарил мне больше оргазмов, чем я могу сосчитать. Этому безликому мужчине из будущего больше нечего у меня отнять. Победоносное чувство, охватывающее меня, почти так же приятно, как оргазм. Я выгибаю спину, прижимаясь к толстому члену Найла.
— Дай мне еще, — шепчу я, умоляя об этом, и слышу горловой стон Найла, когда он подчиняется.
Дюйм за дюймом он скользит в меня, его член пронзает мою задницу с жжением, которое, кажется, никогда не прекратится, раскалывая меня надвое своим размером. Но его пальцы поглаживают мой клитор по всей длине, смягчая боль, пока он не хрюкает и не толкается вперед, и вся его массивная длина не оказывается внутри моей задницы.
— Я… боже, в тебе так чертовски хорошо, — стонет он. — Сейчас я собираюсь трахнуть тебя в задницу, Габриэла, и долго это не продлится. Но я заставлю тебя кончить еще раз, прежде чем это сделаю я. — Он сжимает мое бедро, постанывая, когда прижимается ко мне. — Теперь держись за спинку кровати, девочка, и прими мой член.
Когда он начинает двигаться, я издаю крик наполовину удовольствия, наполовину боли, но чувствую, как нарастает оргазм, несмотря на это или, может быть, даже благодаря этому. Я слишком неопытна, чтобы знать наверняка, слишком нова в этом, но все, что я знаю, это то, что я собираюсь кончить с членом Найла в своей заднице. Идея настолько восхитительно распутная, настолько бунтарская, что это только увеличивает мое удовольствие.
Его пальцы впиваются в мое бедро, когда он двигается быстрее, его член входит и выходит из меня с уверенностью, которая поднимает меня все выше и выше, и я слышу, как он издает звук, возвещающий о его собственной кульминации.
Три ночи. Три ночи с ним, и я уже кое-что знаю о нем, то, как он двигается, приближаясь к краю, звуки, которые он издает, то, как отчаянно он держится за меня, как будто наполовину боится, что я могу ускользнуть прежде, чем он успеет закончить. Сколько еще я могла бы узнать, если бы у нас было больше времени?
Эта мысль пронзает меня насквозь, обжигая грудь, несмотря на удовольствие, пробегающее рябью по моей коже, когда Найл подталкивает меня к краю.
— Я собираюсь кончить, черт возьми, — выдавливает он. — Я не могу терпеть… пойдем со мной, Габриэла!
Он стонет последние слова, его член вонзается глубоко в мою задницу, когда он неистово трет мой клитор, и я запрокидываю голову назад, хватаясь за спинку кровати, когда он запихивает свой член глубоко в мою задницу, а моя спина выгибается, прижимаясь к нему спиной. Я чувствую жар его спермы, когда мой оргазм обрушивается на меня, наполняя меня, овладевая мной, и я испытываю чувство удовлетворения, облегчения от того, что все, что я могла дать, принадлежит ему. Даже если я никогда больше не увижу его после сегодняшнего вечера.
* * *
В итоге мы лежим рядом на кровати, лицом друг к другу, Найл держит меня в своих объятиях. Я чувствую себя потной и липкой, мокрой от своего возбуждения и его спермы, но я не хочу двигаться. Я хочу остаться тут, в его объятиях, обнаженная, если не считать ожерелья, которое он мне подарил, и забыть о существовании внешнего мира, и что я должна вернуться к этому, и как можно скорее.
Найл проводит кончиком пальца по драгоценному камню в форме капли, лежащему на моей коже.
— Женщина, у которой я его купил, сказала, что топаз символизирует красоту, — тихо бормочет он. — Мне показалось, что это подходит. — Его губы касаются моего плеча, его ладонь прижимается к топазу, прижимается к моей груди, как будто хочет удержать меня в постели рядом с собой. — Она сказала, что это также для защиты. Я не могу себе представить, от чего тебе может понадобиться защита, но теперь она у тебя есть, на всякий случай.
Поскольку скоро меня здесь не будет. Я слышу слова, которые он не произносит, и от этого у меня болит сердце. Он понятия не имеет о правде о том, кто я такая, о том, от чего мне может понадобиться защита. Но я пришла к Найлу не за этим. Я пришла к нему ради удовольствия.
— Я не хочу, чтобы сегодняшний вечер заканчивался, — шепчу я, поворачиваясь к нему лицом, и его темно-синие глаза встречаются с моими поверх подушки. Я не хотела этого говорить, слова вырываются сами по себе, и я волнуюсь, что это оттолкнет Найла. Я старалась не быть навязчивой, не держаться за него крепче, чем следовало бы, но его реакция говорит мне, что он не думает ни о чем из этого.
— Тогда давай сделаем так, чтобы он продлился еще немного, — шепчет он в ответ.
В конце концов мы оказываемся в ванне. Она не особенно большая, меньше, чем та, что находится в моей ванной комнате дома, но нам двоим удается туда втиснуться. Найл наполняет ее горячей водой и поворачивается, чтобы увидеть, как я роюсь в шкафчике под раковиной.
— Нашла что-нибудь вкусненькое? — Он сжимает мою задницу, слегка шлепая по ней, и я сдерживаю тихий вздох.
— Только это. — Я протягиваю ему маленькую бутылочку масла для ванны с ароматом меда и ванили, и он наливает немного, вода пенится, когда он помогает мне забраться в ванну, а затем устраивается позади меня.
Он подставляет мочалку под кран, смачивая ее теплой водой, прежде чем осторожно повернуть мой подбородок к себе, чтобы он мог стереть остатки своей спермы с моих щек, подбородка и груди.
— Ты выглядела великолепно в моей сперме, — стонет он, обхватывая рукой мою грудь и дразня сосок, пока нежно очищает меня. — Самая красивая вещь, которую я когда-либо видел.
Я чувствую, как расцветаю от его похвалы, немного извиваюсь рядом с ним, и чувствую, как его член немного набухает у меня на спине.
— Шалунья. — Найл ущипнул меня
