лёгкий макияж. Кирилл надевает только домашние брюки, а мне протягивает короткую и открытую ночную рубашку.
— Лучше шортики с маечкой. Мне привычнее, — возражаю я.
— А мне эта тряпочка больше нравится, — перечит он. — Стоит протянуть руку, а там всё голенькое. Трусики тоже пока не надевай, если не хочешь потом целый день ходить в мокрых.
— Кирилл, — больше слов не находится.
Но, приведя себя в порядок, я спускаюсь на кухню в одной рубашке, благоразумно оставив единственные трусики в ванной. Ходить в мокром бельё действительно малоприятно.
Квартира Кирилла мне нравится, хотя сам интерьер, на мой взгляд, слишком строг. Он не мужской, не холодный, а именно строгий. Точный математический расчёт. Но окна выходят на зелёный массив. Это добавляет уюта. Впрочем, сегодня на улице дождь. Кухня-гостиная очень просторная, открытой планировки. Я вижу Кирилла и слышу аромат его любимого кофе. В тарелках стынет овсянка.
Но я задерживаюсь возле брошенных у дивана туфель.
— У тебя же есть из обуви что-то ещё? Садись, — мужчина подходит с аптечкой в руках. Я послушно сажусь на диванчик, а Воронцов сначала прилаживает к повреждённому пальчику кусок марлевой салфетки, лишь затем заклеивает лейкопластырем. — Быстро не заживёт. Желательно обуть что-то закрытое, чтобы можно было ещё надеть носочек.
— У меня с собой только кроссовки. Они лёгкие, подойдут даже под платье.
— Дождь. Надевай джинсы. У вас же сегодня никаких официальных мероприятий? Только общение?
— Да. До четырёх часов. Но мне, наверное, нужно остаться, помочь остальным со студентами, — решаю я.
— И где ты будешь помогать? В холле им сказки читать? На тебя же место не бронировали. Такое ощущение, что тебя впихнули в эту командировку в самый последний момент. Аркаша постарался?
— Нет, наверное. Нашу зам смутило то, что среди сопровождающих не нашлось ни одного профессионального педагога. Все остальные ведут только специальные предметы и работают в других организациях.
— Ладно, потом разберёмся, — решает Кирилл. — Пойдём завтракать.
Кушать хочется. Скорее не после вчерашнего поста, а после сексуального марафона. Я с аппетитом съедаю всю овсянку с цукатами и кусочками фруктов и тост, намазанный джемом. А вот кофе ещё горячий.
— Иди сюда. Время ещё есть. — Кирилл усаживает меня на собственные колени и кормит кусочками сыра и банана. Мне нравится касаться губами его пальцев. Он не спешит убирать их, с каждым разом проталкивая всё глубже в рот. В итоге наша кормёжка заканчивается долгим и глубоким поцелуем. Затем губы мужчины переходят на мою грудь, вызывая ещё более приятные ощущения. Я невольно постанываю и начинаю ёрзать на его коленях, приподнимаясь всё выше и выше, чтобы потереться о впечатляющую твёрдость. Руки Кирилла спускаются на мои бёдра, пальцы раздвигают уже влажные складочки, лаская чувствительный бугорок. Он не спешит, не давит с силой, а бережно гладит, взрывая всё моё беспомощное тело яркой волной удовольствия.
Глава 32. Вместе за покупками
— Перевернись, — шепчет он и, когда я сажусь лицом к нему, отодвигается вместе с креслом дальше от стола. — Иди сюда, моё солнышко.
Он приспускает брюки, и моё влажное лоно оказывается тесно прижатым к его налившемуся члену. Я тут же приподнимаюсь, скользя набухшим бугорком по твёрдой плоти, начиная свою любимую игру.
— Подними руки вверх, — просит Кирилл. Когда я исполняю его просьбу, он одним движением стягивает с меня рубашку и бросает на соседний стул. — Хочу смотреть на тебя голенькую.
Его губы вновь возвращаются к моей груди, и все мои возражения горят в пожаре сексуального желания. Вскоре его руки оказываются под моими ягодицами, приподнимая выше.
— Держись, солнышко.
Я упираюсь ладонями в его плечи, медленно насаживаясь на каменный член. Ощущения совсем другие. Ярче, острее, глубже. Мне хватает всего нескольких движений, чтобы забыться в оргазме. Кирилл сминает мои губы глубоким поцелуем, его руки всё ещё поддерживают меня, усиливая ощущения. Слегка придя в себя, я возобновляю движения. Теперь ему нужно быстрее, полнее, до самого конца. Мы снова целуемся, хотя дыхание бешено частит. Кислорода не хватает. Но это сейчас такие мелочи. Пальцы мужчины вновь находят мою чувствительную кнопочку:
— Сможешь ещё раз, я помогу?
Конечно, смогу. С ним я готова на всё. Вижу, что сдерживается из последних сил. Мы оба мокрые от пота, напряжённые, возбуждённые, сконцентрированные на собственных ощущениях. Я вновь содрогаюсь в глубоком, мощном, освобождающем оргазме. Мои громкие стоны разносятся по огромной гостиной, множась в пустоте пространства. Хм… Воронцов на все сто уверен в своей шумоизоляции? Я цепляюсь за его плечи, что-то выкрикиваю на пике наслаждения. С этим мужчиной каждый раз всё лучше и лучше.
— Всё, солнышко, слезай, больше не могу, — хрипит Кирилл мне в губы. Он вновь дал мне насладиться всей полнотой испытанной страсти. Я не просто достигла вершины, но и успела попробовать всю разноцветную палитру нарисованной нами картины. Понимаю, что на долю Кирилла достанется намного меньше наслаждения. А мне хочется вернуть ему всё полученное сторицей. Руки и ноги дрожат от перевозбуждения, я едва не падаю на пол, с трудом удерживаюсь и становлюсь перед ним на колени. Смотрю ему в глаза, запрокинув голову. Понимаю, что такой объём вряд ли сможет поместиться в моём рту. Тем более, что опыта нет от слова «совсем».
— Ещё сильнее запрокинь голову. Рот и горло должны составлять одну прямую, понимаешь? Максимально расслабь их, — быстро произносит мужчина. — Дыши только носом.
Я едва успеваю выполнить требуемое и упереться ладонями в бёдра Кирилла, чтобы не упасть, как его ладонь ложится мне на затылок, фиксируя голову, а каменный член таранит мой рот. Вначале он сдерживается, давая мне ознакомиться с предстоящим, но вскоре теряет контроль. Конечно, он входит не полностью, но достаточно глубоко и горячая струя попадает мне не в рот, а бьёт в заднюю стенку гортани. При этом мужчина делает ещё несколько движений, которые совсем не нравятся моему горлу. Но я терплю и, когда он слегка подаётся назад, обхватываю губами всё ещё напряжённый член, чтобы высосать последние капли.
— Всё правильно, солнышко, только полегче, — стонет Кирилл. Я расслабляю губы и добавляю язык, облизывая чувствительную головку. Мужчину всё ещё потряхивает, и он упирается руками в стол.
Чуть позже Воронцов вновь садится на стул и притягивает меня к себе на колени. Я прижимаюсь лицом к его плечу, а он медленно гладит меня по волосам.
— Всё хорошо, Софи?
Я лишь киваю. Потревоженные мышцы горла противно саднят. Приходится вновь принимать душ и в ускоренном темпе собираться. Мы уже опаздываем.
— Сначала отвезём Софию, — командует в машине мужчина водителю. — Затем в
