уйдет, а скатываться до скандалов и драк не хотелось. Способов не пустить его домой, просто не существовало. Утешалась Тамара только тем, что не кокетничала сама с собой и не связывала присутствие Николая с ложными бабскими надеждами на воссоединение. Нет, этого она делать не станет.
Николай как будто чувствовал, что Тамара еле его терпит, а потому особо старался перед глазами не мельтешить. Сидел тихо, слушал книги или уходил гулять, иногда встречался с Соней. Обратно возвращался измученный и грустный. Однажды полвечера Тамара слушала бесконечные его звонки и разговоры по телефону. Это сильно раздражало. Невольно она оказалась свидетелем странной ситуации, когда Николай, явно встревоженный, метался по комнате, что-то переспрашивал, куда-то снова звонил. А уже глубоким вечером раздался сигнал домофона, и спустя несколько минут, Тамара услышала приглушенные голоса в прихожей. Предчувствуя самое плохое, она вышла из спальни и увидела Николая, который суетливо помогал снять свободный плащик с той, что прибыла в качестве поздней гостьи к ним в дом.
Тамара молча проследила, как Николай тащит свою спутницу за руку в комнату, а та, обомлев от ужаса, смотрит на нее испуганными глазами, словно волокут ее на жертвенный костер. Размытым пятном белело ее отечное лицо, виделся круглый, но какой-то некрасивый живот и растрепавшиеся волосы. Беременность эту женщину вовсе не красила, хотя Тамаре представлялась совершенно гламурная картинка, как в журнале. Спрятав Соню за дверь, Николай повернулся и, умоляюще сложив руки, быстро заговорил:
— Тамарочка, ты ничего не подумай! Я понимаю… я всё понимаю… но тут такие обстоятельства. Всего один вечер, я клянусь тебе! Я представляю, как это выглядит со стороны, но на сегодня нет другого выхода. Сонечкину квартиру затопили соседи. Там всё плывет. Ей просто некуда податься, а в ее положении… Тамара, пожалуйста, одну ночь… А дальше я всё решу. Я обещаю!
Тамара обессиленно смотрела на Николая, пытаясь понять, настоящий он или нет. Хотелось подойти ближе, ткнуть его пальцем в живот и убедиться, что это всё еще живой человек, иначе, почему его поступки напоминают действия безжалостного робота? Как случилось, что она не разглядела в Николае этого раньше, для Тамары так и оставалось загадкой.
Глава 35
Всю ночь Тамара вспоминала домик у моря и свое вынужденное одиночество, которое открыло для нее новую жизнь. А что сделала она? Она сама и добровольно снова залезла в ловушку. Привычка к рутине сначала чуть отпустила, но очень быстро взяла верх и вновь начала выдвигать свои условия. Тамара отчетливо осознала, что после нескольких крохотных шажочков вперед, она снова отбежала назад. В квартире всю ночь было тихо. Ни звука не донеслось из Лёлиной комнаты, как будто там никого и не было. А рано утром Тамара сквозь сон различила едва уловимый шум, тихие сборы и щелчок входной двери. Николай не обманул — они уехали.
Вот и хорошо! Пора и ей прокладывать заново дорогу к своей жизни. Тамара окинула взглядом спальню, тронула пальцами шторы, провела рукой по широкой удобной кровати. Сколько сил и денег они вложили в то, чтобы квартира была уютной и красивой, чтобы сюда тянуло, как магнитом после работы, чтобы только здесь можно было спрятаться от всех неприятностей и найти поддержку друг у друга. Она прошла дальше по коридору, в комнату дочери заглядывать не стала, ей было противно даже прикасаться к ручке двери. Внимательно, как будто впервые, рассмотрела картины и маленькие гравюры, медленно двинулась на кухню. Удобные шкафчики темного благородного цвета, мягкие стулья с высокими спинками, овальный стол, за которым так хорошо было сидеть сначала втроем, а потом вдвоем. Красивая посуда — еще один фетиш Тамары. В любом магазине, она как завороженная шла к полкам с тарелками, салатниками и чайными сервизами. Всё, что из стекла будоражило ее сознание и не отпускало, пока не купит хоть маленькую, но обновку: вазочку эпохи модерна из многослойного стекла или цветную забавную фигурку. Скользнула по ним равнодушным взглядом. Это всё прошлое. Не торопясь, она сварила себе кофе, и некоторое время сидела, не делая ни глотка, как будто размышляла, подводила итоги. На столе красивые салфетки, на стене — большое и яркое керамическое блюдо, привезенное из Турции. Оно, как огромное разноцветное солнце, радовало темной зимой пестрыми красками, в особенности, оранжевыми огурцами.
Она любила эту квартиру. Берегла ее. Намывала и начищала до блеска, а иногда позволяла побыть в легком беспорядке. Всё это называлось жизнью — и парадной, и обычной, скучной. Но этот период прошел. Тамара всегда чувствовала здесь тепло, а потому мечтала и в старости остаться в любимых и знакомых стенах. Она приросла к этой квартире и считала ее частью себя. И вот настал момент, когда им нужно расстаться навсегда.
Еще по приезду с юга, Тамара только представляла себе, что придется эту квартиру продать, и это отзывалось щемящей болью в сердце. Как? Как это возможно? Взять и отрезать часть себя, часть своего прошлого. Сюда принесли маленький сверток с Лёлей, здесь она делала первые неуверенные шажки, а вот там, рядом с ванной, она упала и рассекла себе губу — крови было море. Николай тогда подхватил дочь и помчался с ней в поликлинику, через двор, а перепуганная Тамара бежала следом в одних тапочках. Всё зажило, всё обошлось.
Она сделала глоток кофе и поморщилась. Неприятные воспоминания всегда хочется стереть, как будто с тобой этого и не происходило. Много лет назад она вот так же на кухне пила растворимый кофе и прислушивалась к тянущей боли в животе после больницы. Горечь в душе смешивалась с горьким напитком и, казалось, так станет легче. Не становилось. Николай отводил взгляд, и на пару месяцев они стали друг другу совсем чужими. По вечерам он до глубокой ночи смотрел телевизор, лишь бы не ложиться с ней в одну постель, а она делала вид, что сильно устала и выключала в спальне свет, как только касалась подушки. Не спала, конечно. Иногда тихо плакала, жалея себя и не рожденного младенца, а иногда прислушивалась к шагам и ждала, что придет Николай, возьмет ее за руку, утешит, наговорит добрых слов и пообещает, что всё еще будет. Не приходил, не обещал. Но прошло и это. И даже как будто вспыхнул второй медовый месяц, и отношения их вновь стали спокойными и даже чуть более романтичными. В тот момент Тамара гордилась своей семьей — они преодолели все кризисы и уж теперь рука за руку дойдут до
