последнее время.
– Анаис?
– Да, дорогой. Я здесь. Это было ужасно. У меня не получалось разбудить тебя.
При виде ее влажных щек пугаюсь мысли, свидетельницей чего она могла стать.
– Что тебе приснилось? – шепчет она, поглаживая мои влажные волосы.
– Ничего, – проклинаю дрожь в голосе, – ничего не помню. Нужно выпить воды.
Вылезаю из-под одеяла и отправляюсь на кухню.
Лихорадочно дышу, крепко ухватившись за раковину, пока не чувствую, как сзади обнимают руки. Ощущаю дыхание Анаис на голой спине, легкий поцелуй между лопатками, руки на животе. Кладу на них свои руки, затем поворачиваюсь и прижимаю к себе.
– Я в порядке. Давай вернемся в постель.
Глубоко вдыхаю сладкий медовый аромат ее волос, успокаиваясь.
Она все еще смотрит на меня с беспокойством, но не настаивает, чтобы мы поговорили о произошедшем. Я видел ужасающие картины из прошлого, и, должно быть, это заметно, потому что Анаис отводит в спальню и помогает устроиться на кровати, а затем молча вытягивается рядом.
Она гладит меня. Сначала волосы, затем брови, слегка искривленную линию носа, губы. Снова возвращается наверх и сосредотачивается на веках, прося опустить их. Ощущение покоя, которое она дарит и которое разливается по телу, проникая внутрь, не что иное, как забота.
– Ты больше не яд, Нектаринка. Ты – противоядие, – шепчу в тихой полудреме.
Душа делается легкой, а дыхание, напротив, тяжелеет. Перед тем как провалиться в глубокий сон, слышу ее голос:
– Спи, любовь моя. На этот раз твоих монстров буду прогонять я.
28
Анаис
Жизнь научила, что даже ненависть иногда может защитить.
Спустя неделю после малоприятной встречи воспоминание о Брайане начинает понемногу рассеиваться.
За эти дни много гуляю и разговариваю. Делаю привычные вещи, но ощущаю себя кипящей от возбуждения, потому что мы с Дезом, наконец, вместе.
Кроме того, в эти дни всерьез беспокоилась за него, и мысли об этом не выходят из головы.
Часто остаюсь ночевать у него и становлюсь свидетельницей пугающих ночных кошмаров. Они повторяются из ночи в ночь. Ужасно видеть его таким хрупким. В моменты, когда запутывается среди простыней и напрягается словно от физической боли, он напоминает перепуганного мальчишку. Мне хочется узнать о его страхах, но когда пытаюсь копнуть глубже, Дез закрывается в панцире, оставляя снаружи, и в то же самое время цепляется за меня, обнимая и засыпая, прильнув лицом к шее. Наши тела в такие момент практически сливаются воедино. Мы молча лежим до тех пор, пока он снова не засыпает в моих объятиях.
Ощущаю себя его якорем, и для меня это новое чувство. Нравится быть той, что способна вытащить его из самых ужасных закоулков бессознательного, но он плохо спит, и это заметно. Наутро у него мешки под глазами и усталый внешний вид.
Советовала ему сходить со мной к доктору Джексон, но он упрямится и слышать не хочет о том, чтобы рассказывать о прошлом.
Каждый раз он говорит, что не помнит о том, что приснилось, но уверена, что он знает причину кошмаров. В его глазах вижу ужас, вызванный снами, и понимаю, что он обманывает. Также уверена, что его держит в заложниках прошлое. Прошлое, о котором почти ничего не знаю.
Спрашивала у Брейдена, может ли он помочь понять, что происходит с Дезом, но он ничего не захотел говорить. Брэд слишком верный друг, чтобы предавать желание Деза.
Сейчас сидим на лужайке, у нас скоро лекция, и мы ждем ребят, чтобы побыть немного вместе. В последнее время несколько отдалились от всех. Сегодня дела идут лучше, Дез расслаблен. Ночью он смог беспрерывно поспать восемь часов, и темные мешки под глазами едва заметны.
– Завтра хочу покататься на серфе, если не будет дождя, – внезапно сообщает Дез, глядя на темные облака, что сбиваются в кучи на горизонте. – Пойдешь со мной?
– Не знаю. Хочешь, чтобы я пошла?
Знаю, что серфинг помогает Дезу прояснить сознание. Когда его голова забита мыслями, которые не оставляют в покое, ему требуется побыть в одиночестве. Поэтому хочу, чтобы он чувствовал себя свободно и мог без лишнего стеснения сказать, что ему нужно провести время одному.
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной.
В его голосе звучит несвойственная неуверенность. Во мне растет сомнение, что Дез может подумать, что устаю от этой стороны его натуры, поэтому улыбаюсь и целую в щеку, но толком не успеваю это сделать, как его поведение меняется.
– Что это было?
– В смысле?
Я смущена. Что-то сделала не так?
Дез берет мое лицо за подбородок и прижимается к моему рту, скользя языком по губам.
– Анаис, открой рот.
Понимаю, что вызвало его беспокойство. Проклятие! Поцелуй в щеку. Он заметил перемену во мне, как если бы повела себя слишком мягко по отношению к нему, как если бы передо мной сидел хрупкий юноша, которого нужно касаться только в перчатках.
Натура Деза никогда бы не приняла подобное отношение, поэтому приоткрываю губы и целую взасос, чтобы показать, что между нами ничего не изменилось.
– Итак? – настаивает он, отодвигаясь, чтобы дать возможность ответить. – Ты хочешь этого?
– Конечно, хочу. Куда пойдем? Ты уже нашел место с классными волнами?
– Да, Эрмоса Бич. И знаешь… – Он смотрит пристально в глаза, все еще держа мое лицо руками. – Я хочу быть искренним с тобой. Я уже был там, с Виолет.
Удар клинка в грудь принес бы меньше боли, чем слова, но не могу отменить прошлое и, конечно, не могу ни в чем упрекать Деза.
– Хорошо. Создадим новые воспоминания.
От моих слов его лицо светлеет.
– Мне стоит позвонить ей. После Лас-Вегаса больше не созванивался с ней, а она не вернулась в кампус. Веду себя как никудышный друг.
Не в моих силах изменить связывающие их отношения, и, пусть это и больно признавать, но в последнее время рядом с ним была Виолет, а не я.
– Это то, кем вы являетесь друг другу? Всего лишь друзьями?
Я должна хотя бы спросить об этом.
– Не сомневайся, Анаис. Виолет – особенная девушка, но для меня важной всегда была только ты.
– Однако ты спал с ней… – констатирую, пытаясь погасить упрек в голосе.
– Да, но я предупредил ее, что мое сердце уже занято.
– А она?
Дез сдается.
– Полагаю, она рассчитывала на другое. Мне очень жаль. Но Виолет не ты, Нектаринка. Ни одна девушка никогда не заменит тебя.
Ревность, которая сжимала сердце, постепенно исчезает, и я обнимаю Деза за шею.
– Позвони ей! – внезапно уговариваю, удивляясь себе. –
