бесчувственные тела и отодвинуть засовы погребов – правого, где сидел Кане, и левого, где находилась Парэ.
Оттуда пахнуло холодом и сыростью. Щурясь в непроглядную темь, верховный жрец негромко позвал:
– Парэ! Кане! Выходите. Это я – Баира.
– Отец! Это ты? – раздался после короткой паузы слабый голос Парэ.
– Да, я. Выходи, у нас мало времени… Кане, где ты? Почему молчишь? – спросил Баира.
– Они держат его связанным и с заткнутым ртом. Боятся, чтобы он не убежал и не подговорил стражников, – сказала Парэ, выйдя из погреба. Вдохнув свежего воздуха, она пошатнулась, и привалилась к двери, чтобы не упасть.
– О, боги, что с тобой сделали! – Баира с ужасом рассматривал свою дочь, которая была похожа на бледный призрак ночи. – Сможешь ли ты идти?
– Смогу, – Парэ улыбнулась и прижалась лицом к плечу отца. – Я знала, что ты меня спасешь… Но Кане? Помоги сначала ему.
– Сейчас. На, выпей пока вот это, – Баира достал из-за пазухи маленький кувшинчик из синего прозрачного камня. – Два-три глотка, не более… А я спущусь за твоим Кане и освобожу его. Где факел?.. Я пошел.
Через короткое время послышалось тяжелое дыхание, и Парэ увидела в глубине погреба своего отца, который одной рукой придерживал бесчувственное тело Кане, а во второй нес факел, освещая себе дорогу. Парэ, ощутившая после чудодейственного снадобья необыкновенный прилив сил, бросилась навстречу отцу и помогла ему вытащить Кане наверх.
Переведя дух и вытерев пот со лба, Баира протянул дочери все тот же кувшинчик из синего камня:
– Влей в рот своему мужу несколько капель. Держи Кане под шею, чтобы не подавился.
Парэ выполнила все в точности; по телу Кане прошла сильная дрожь, он застонал, выгнулся и открыл глаза.
– Кане! Мой Кане! – Парэ гладила его голову и плакала. – Ты жив!
– Парэ? Ты снишься мне? – прошептал Кане, не понимая, где он находится. – Какой чудесный сон.
– Дай ему еще несколько капель, но не слишком много, – тогда он окончательно придет в себя. Торопись, нам пора уходить, – сказал Баира.
– Парэ! Так ты не снишься мне? – вскричал вне себя от радости Кане, глотнув снадобье. – Любимая моя, мы опять вместе?
– Ты можешь встать? – прервал его Баира. – Тогда вставай и пошли. Воины, которые сторожили вас, скоро очнутся, и тогда нам всем несдобровать. Пошли же, я выведу вас из поселка так, что никто не заметит этого.
* * *
Баира привел беглецов в укромную бухту у подножья прибрежных скал. Даже Парэ, родившаяся и выросшая в Священном поселке, не знала о существовании этой бухты, – и никто, видимо, не знал о ней, кроме Баиры. Самое удивительное, что здесь оказался плот с веслами и с парусом, а также с большим запасом еды и воды. Кто мог построить его и принести сюда все это? Парэ хотела спросить отца, но он покачал головой, запрещая задавать вопросы, и сказал:
– Смотрите, небо бледнеет и звезды потускнели. Скоро взойдет солнце, и его лучи осветят один из двух ваших путей. Первый из них – на другую сторону острова. Там прячутся враги Аравака, которые примут вас с радостью. Теперь, когда они разгромлены, вы – их надежда: пострадавшие от жестокости вождя, но спасшиеся от лютой смерти, вы станете живыми идолами, вдохновляющими людей на борьбу с ненавистным Араваком. Кто победит в этой борьбе, знают лишь великие боги, но если победа будет за вами, ты, Кане, сам сделаешься вождем, а ты, Парэ, будешь делить с ним власть, ибо все женщины острова с восторгом поддержат тебя. Однако власть ваша, Кане и Парэ, будет суровой, потому что демоны овладели душами людей, и вам придется сражаться либо с демонами, либо с людьми, а может быть, с теми и другими одновременно. Не потеряете ли вы свои души в этом сражении, и не станет ли ваша победа горше поражения?
Ваш второй путь – за море. Оттуда привел нас Сын Солнца, и туда он ушел от нас. Много лет назад жизнь там была плохая, но за такое большое время, возможно, она наладилась. В древних таблицах написано, что люди образумятся, познают добро и справедливость, и станут жить в прекрасном светлом мире, где вождем будет сам Сын Солнца. Кто знает, не попадете ли вы сразу в этот прекрасный мир, когда пересечете океан?
Но попасть туда нелегко: четыре полнолуния добирались до нашего острова люди, ведомые Сыном Солнца; морские чудовища подстерегали их и немало людей погубили, а огромный страшный змей уничтожил бы всех, если бы не Сын Солнца. Вы же отправитесь вдвоем, и трудно вам будет; да и найдете ли вы прекрасный светлый мир по ту сторону океана? Не все, записанное в священных таблицах, сбывается в срок, а люди – везде люди: у нас, на острове, ходили слухи, что на старых землях давно уже правят злые демоны, а может быть, даже зверь Рекуай… Пора принять решение. Какой путь вы выбираете?
Кане посмотрел на Парэ и прочел ответ в ее глазах.
– Мы поедем искать счастье за океаном, – сказал он. – Первый путь не для нас. Мы не будем бороться с демонами с помощью демонов, потому что когда со злом борются злом, то вместо одного зла побеждает другое, а где же здесь добро? Когда мы шли в Священный поселок, мы верили, что зло отступит, сколько бы нам не твердили обратное. Теперь веры нет. Нам больше нечего делать на этом острове; пусть боги смилуются над его людьми, – а мы уходим отсюда навсегда. Прости нас, верховный жрец, если ты ждал иного.
– Прости нас, отец, – повторила Парэ. – Наверно, мы просто слабы, чтобы жить в мире злобы.
– В ущелье, где вы прятались, растут нежные цветы, которых больше нигде нет на нашем острове. Они могут жить только в этом месте, на мягкой земле, защищенные от палящего жара и пронизывающего ветра. Разве они виноваты в этом? Нежность так хрупка и беззащитна. А люди – глупцы; им бы беречь ее, ведь она смягчает их души, очищает от зла, делает их добрее, а люди стараются растоптать нежность и насмехаются над ее внешней слабостью. Но когда нежность становится смешной, мир обречен, – проговорил Баира, поглядывая на светлеющий горизонт. –
