В феврале 1701 года французский король направил войска для занятия крепостей в Испанских Нидерландах, расположенных между Францией и Голландией. Это делало Голландию более уязвимой для вторжения французов. Палата лордов потребовала, чтобы Вильгельм III пустил в ход оборонительный договор между Англией и Голландией и начал переговоры о создании союза между Англией, Австрией и Голландией. Голландии посулили помощь в виде десятитысячного войска для защиты страны от французского нашествия, и 31 мая король назначил графа Мальборо командующим этими силами.
28 июня поразительный взлет Мальборо вознес его еще выше, когда он получил пост чрезвычайного посла в Соединенных Провинциях Голландии. В конце августа был подписан договор о создании союза между вышеперечисленными государствами, предусматривавший в случае начала войны с Францией поставить под ружье значительное число рекрутов. Дополнительно были заключены соглашения с различными немецкими государствами, которые приняли обязательство поставлять солдат за плату.
В начале сентября в Париже скончался низложенный король Иаков II. Его последний завет тринадцатилетнему сыну прозвучал так: «Никогда не отступай от католической веры; никакая жертва не является чрезмерной, когда она приносится во имя Бога». Затем он от всего сердца простил своих врагов, поименно упомянув Вильгельма Оранского и принцессу Анну Датскую. Людовик XIV в нарушение Рисвикского договора признал принца Уэльского королем Англии Иаковом II. Это вызвало в Англии бурю гнева, и Вильгельм III отозвал своего посла из Парижа. Парламент позаботился срочно принять закон, что, буде «самозванный принц Уэльский» объявится на Британских островах, он подлежит немедленной казни.
Здоровье короля Вильгельма уже с давних пор было неважным, он страдал от целого букета заболеваний, включая хроническую астму, отечность ног и подагру. 21 февраля 1702 года монарх упал с лошади и сломал ключицу. Сначала ожидали скорого выздоровления, но королю становилось все хуже, и 8 марта года Вильгельм Оранский отошел в мир иной. Общее настроение по его кончине можно описать строкой из письма некой светской дамы: «Ни одного короля не оплакивали менее сего». Несмотря на то, что он принял англиканское вероисповедание, его популярность после смерти королевы Марии стремительно падала. Монарха без особой помпы предали погребению в Вестминстерском аббатстве.
Королева – мать нации
В день смерти Вильгельма III Анна была провозглашена королевой. Графа Мальборо немедленно удостоили ордена Подвязки, которым его обошел Вильгельм, также было подтверждено его звание генерал-капитана вооруженных сил. Лорд Годольфин без промедления был включен в Тайный совет. Оба вельможи образовали великолепное партнерство, иногда именуемое «дуумвиратом». Хладнокровный и чрезвычайно поднаторевший во всех действиях царедворца, Мальборо обладал особым даром входить в доверие и завоевывать умы тех, с кем имел дело. Его обворожительная, любезная манера пришлась чрезвычайно кстати, когда на его долю выпало управлять столь разнородными и пребывающими в разногласии державами Большого альянса. Во время Войны за испанское наследство он в качестве главнокомандующего до полугода проводил на континенте, и тогда королева полностью полагалась на мудрое руководство именно лорда Годольфина.
23 апреля, в день Святого Георгия, состоялась коронация Анны. Церемония странным образом совпала с днем коронации ее отца семнадцать лет назад. Поскольку Анна уже передвигалась с трудом, было изготовлено специальное кресло с низкой спинкой, обитое алым бархатом, на котором четыре йомена перенесли ее из Вестминстер-холла в Вестминстерское аббатство. Как сообщали очевидцы, это выглядело триумфом принцессы, истинного борца за веру. Анна под алой мантией, отороченной горностаем, была облачена в платье из золотой парчи, ее шиньон с длинными локонами и завитками был усыпан алмазами. Она мужественно вынесла ритуал, продлившийся почти двенадцать часов, и вернулась в Вестминстер-холл, где был дан пышный коронационный банкет.
Народу теперь предстояло смириться с тем, что им управляет женщина. Недовольство этим было довольно сильно еще потому, что надвигалась война, в качестве вождя каковой она, полуинвалид, была совершенно непригодна. Естественно, угодливые писаки и тут постарались польстить королеве, стараясь вознести ее на уровень библейских героинь. Так, ее прославляли как «Девору[68] нашего английского Израиля» и побуждали ее подхватить песнь Юдифи, которая, убив Олоферна, возликовала: «Господь всемогущий поверг его десницей женщины». Весьма популярным оказалось мнение, что Бог намеренно унизил Людовика XIV, противопоставив ему правительницу-женщину, дабы сделать «падение этого надменного монарха более мучительным и неловким». Впоследствии Анна проявляла чрезвычайную осторожность в делах ведения войны, по ее собственному выражению, «она доверяла сие подходящим людям, а именно герцогу Мальборо и главнокомандующим ее вооруженных сил в Шотландии и Ирландии». В начале ее правления Мальборо прислушивался к пожеланиям королевы при повышении офицеров в чинах. Например, касательно производства в капитаны некого офицера он без околичностей заявил Годольфину:
– Я постараюсь делать лишь то, что ей угодно.
В его отсутствие все аспекты политики Анна обсуждала с лордом-казначеем Годольфином. Сара ядовито говорила, что он был подобен для нее «старой няньке, направляя королеву в ее состоянии беспомощного невежества с заботой и нежностью отца или опекуна». Тайный совет более не играл существенной роли в управлении государством, большинство его функций перешли к кабинету министров. Когда Мальборо находился за границей, его отчеты по военному положению и действиям с союзниками часто зачитывались на заседаниях кабинета вслух. И королева, и кабинет позволяли ему действовать с большой свободой как на полях сражений, так и на дипломатическом поприще.
Парламент без особых проволочек выделил королеве содержание по цивильному листу в размере 700 000 фунтов, получаемых от таможенных, акцизных и почтовых сборов, но из-за недоимок эту сумму никогда не удавалось собрать полностью. Из этих денег королева должна была оплачивать не только расходы на содержание двора и хозяйственные нужды, но также и правительственные затраты, жалованье и пенсии судьям, дипломатам и правительственным чиновникам. К тому же ей было запрещено постоянно отчуждать королевские средства. Это ограничение было введено из-за того, что Вильгельм III постоянно раздавал огромные суммы своим фаворитам[69]. Поэтому Анна жаловалась Саре, что «миссис Морли не имела власти давать столько, сколько другие до нее». Сама Анна избрала для себя образцом королеву Елизавету I, хотя между ними не было совершенно ничего общего: Анна не получила и малейшей доли тех знаний, которыми обладала Елизавета, взошла на трон позднее и в совершенно немощном состоянии. Однако она взяла собственным девизом тот, которым руководствовалась Елизавета: «Semper Eadem»[70]. Анна, похоже, очень дорожила молитвенником королевы Бесс с записями ее мыслей, и своей рукой занесла собственную молитву на внутреннюю сторону обложки. Весьма популярно было также сравнение новой королевы с матерью-кормилицей для всех своих подданных, которая «управляет ими с нравственной силой и нежностью». Анна возродила обычай излечения золотухи прикосновением – чудесная сила, которую английские наследственные монархи получили еще от Эдуарда Исповедника[71]. Ее дядя, Карл II, возложил руки примерно на сто тысяч подданных, но Вильгельм III эту практику прекратил. После обряда каждый человек получал кусочек «целительного золота», подвешенный на белой ленте.
