ты захватила его внимание, — произнесла девушка, хмурясь.
Так, надеюсь, она ничего не знала о проведенных мной с Лайлом ночах. Мы вроде были бы крайне осторожны.
— Скорее всего, его привлекла необходимость расследования твоих попыток меня убить.
— А то, что он пригласил тебе на балу? — поинтересовалась бывшая любовница.
— Он сделал это, только лишь чтобы доставить мне неприятности, чтобы меня ненавидели придворные дамы. Ты хороший пример того, что его тактика сработала. Лайл меня недолюбливал еще с Академии.
На это девушка картинно рассмеялась.
— Из тебя весьма посредственная лгунья. Вас многие видели после, как Лайл ласково вел тебя по коридорам дворца. Как сегодня он спешил к тебе с подарком.
— Всего лишь по поручению императора.
— А его взгляды на тебя? То, как он смотрит по-особому?
— Взгляды? — удивленно переспросила я.
Похоже, Таилия напридумывала себе чего-то от ревности.
Я не верила, что у Лайла могут быть ко мне какие-то чувства.
— Что ж, мне надоели разговоры, — произнесла моя похитительница. — Похоже, ты была для Лайла ничего не значащим разнообразием. Что ж, да будет тебе известно, что он обычно в девушках ценит не только внешность, но и умение колдовать. Мой вот особый талант — это проклятия. Быстродействующие проклятия.
Таилия перешла на незнакомый мне язык, впрочем, я уже чувствовала, как рядом запульсировала магическая энергия. Темная и яростная.
Все, что я могла сделать, это закрыть глаза и надеяться на чудо. Увы, наручники не давали мне ни малейшей попытки защититься.
***
В один момент показалось, что убийственная энергия накрыла меня, кожи уже коснулся жар, и я приготовилась к ужасной боли.
Но почему-то в душе все еще звенела обида. Я никогда не думала, что моя жизнь оборвется именно так, что я никогда не познаю мужчину, никогда не возьму на руки своего ребенка.
Я всю жизнь пыталась соответствовать родительским ожиданиям, я старалась вести себя правильно и думала, что всегда успею исполнить собственные желания, я так часто откладывала их на потом, совсем не предполагая, что "потом" может не наступить.
Жар усилился, я еще крепче закрыла глаза. А потом смертельная энергия исчезла.
Неужели все? И безо всяких мучений? Так просто?
Вот только… я поймала себя на том, что все еще дышу. Что у меня до сих пор есть ощущения собственного тела. Я все еще слышу стук своего сердца. И под моими ногами нечто твердое.
Окончательно сомнения рассеялись, когда я услышала, как Таилия грязно ругается, так что впору было покраснеть. А Лайл еще на мои высказывания жаловался. Он вообще знал свою любовницу? Учитывая, что как-то сказал, что расстался с ней и она спокойно на это отреагировала, он вообще ее не знал.
Я открыла глаза и смогла лицезреть девушку. Ее красивое лицо пошло пятнами и вовсе скривилось от злобы.
— Какого Шакара это не сработало?
— Может, ты плохо старалась, — сказала я, смотря на нее снизу вверх. При попытке встать ее сподвижники толкнули меня на землю.
Таилия вновь начала читать проклятие, правда, закончилось тем же результатом.
— Может быть, тебе отдохнуть? — демонстративно вежливо поинтересовалась я.
Все, на что мне оставалось надеяться, это разозлить ее до той степени, чтобы не предприняла что-то еще. Сейчас мне было жизненно важно тянуть время.
— Я не понимаю, почему не работает, — сказала дочь графа и сердито топнула ногой, будто бы это как-то могло помочь.
— Может, тебе помедитировать? Говорят, помогает, да еще и очень модно, — выпалила я.
В ответ услышала злобное рычание.
В отличие от бывшей любовницы Лайла, я знала, почему у нее не выходит. Удивительно, как она сама не поняла.
— Интересно, у тебя в арсенале только лишь одно проклятие? — спросила я.
Увы, это был мой единственный способ выжить. Делать все что угодно, чтобы Таилия не поручила своим подручным избавиться от меня.
Ибо по какому-то счастливому случаю у меня был амулет именно от ее самой главной способности — мощных проклятий.
Тот самый амулет, который Лайл решил мне подарить, убедив всегда носить с собой.
Если бы он сам следовал этому совету, то, скорее всего, не попал бы под проклятие, связавшее нас. Из-за него нам обоим пришлось многое пережить. Вот только почему я ловлю себя на мысли, что ни о чем не жалею?!
Таилия нахмурилась:
— Похоже, Лайл и не изменяет себе. Похоже, ты его заинтересовала каким-то магическим талантом, более интересным, чем мой.
Я лишь пожала плечами. Да, маг знал о моем настоящем уровне силы. Но с учетом того, в каких обстоятельствах я нахожусь, замечание Таилии было ничтожным. Собственная магия мне, увы, не поможет.
— Что ж, хорошо, что у меня есть и другие варианты.
С трудом удержалась, чтобы нервно сглотнуть. Похоже, моя удача на этом закончилась.
Лайл:
Я бежал со всех ног к спальне Дилии. Мне сейчас было плевать, что обо мне подумают.
Плевать, что скажут, если я вдруг внезапно ворвусь в девичью спальню. Главное, что я могу это сделать. Главное, чтобы мой безумный план сработал.
Я закрыл дверь за собой, не хотел, чтобы кто-то мог увидеть, зачем я пришел: слишком странно бы это смотрелось со стороны. Поспешил к кровати девушки, плюхнулся на нее и устроил голову на подушке.
Первые несколько секунд ничего не происходило, и я уже испугался, что зря теряю время, как наконец услышал голос подушки-артефакта:
— Слава всем богам, наконец-то до тебя дошло! — возвестила магическая реликвия.
— Что именно? — уточнил я, напрягшись.
***
— Что у тебя есть чувства к Дилии, разумеется, — сказала подушка, будто это было очевидно.
На миг я забыл обо всем, мне хотелось разорвать ее, я не был готов, чтобы кто-то посторонний узнал о моих чувствах. Даже Дилия.
— Ты будешь об этом молчать, — прорычал я. — Лучше ответь на мой вопрос. У Дилии есть ко мне чувства?
Это не был вопрос, из-за которого я пришел. Но с другой стороны, кто еще, как не эта реликвия, мог знать мысли Дилии?
Я замер в ожидании, поймав себя на том, что боюсь услышать ответ.
— Я не могу разгласить эту информацию постороннему человеку, даже не являющему близким родственником.
Не сдержался от того, чтобы фыркнуть. Подожди, подушка, в мои планы как раз входит стать этим ближайшим родственником, мужем.
— Есть еще вопросы?
— Да.
Вмиг захотелось отругать себя. Вместо идиотских вопросов о чувствах я должен был вообще заниматься спасением девушки. Пока она была еще жива, я знал это, потому что сам еще был жив и дышал, но не знал,
