class="p1">— Приступай к рассказу, — разрешил Аарон.
— Как я и сказал ранее, я пришёл из другой Вселенной, параллельной вашей. Единственная разница между нашими мирами в том, что здесь Аарон Донхаллес лишён сил тритоморфа, а остальные различия соответственно вытекают из этого.
— Почему твоё имя отличается?
— Некоторое время меня тоже звали Аароном. При рождении, но это неважно. Наши истории не похожи, — грустно подметил он. — До разделения Вселенная была единой и неповторимой. Но всё изменилось, когда Лиет решила обмануть судьбу. Она хотела спасти своего новорождённого ребёнка от казни. Наш мир суров.
— И видимо что-то пошло не по плану. Раз ты здесь.
— План? — усмехнулся Алазар. — У неё не было плана. Она слепо доверилась кому-то.
— Но кому?
— Силе природы, магии, кто сейчас разберёт? Может, мы никогда и не узнаем об этом.
— И что же наша мать всё таки сделала?
— А ты ещё не догадался? Она создала точку разделения временных потоков. Точку неопределённости. Так родился твой мир. Другая вселенная. Здесь ты — обычный человек, — он помотал головой. — Не думаю, что она могла знать, что делает. Но факт в том, что своим поступком она ничего не исправила, а лишь поставила мир под угрозу.
— Хочешь сказать, что мой мир — копия твоего? Моя жизнь — ложь? — шокировано спросил Аарон.
— Такое принять не легко. Но да, ты прав. Тебя не должно существовать.
— Ответь на главный вопрос. Почему нельзя оставить миры жить параллельно друг другу. Зачем губить мой?
— Мы обнаружили вас при расширении возможностей пространственного моста. Для нас открытие стало достижением века. Наши учёные ликовали, получив реальное подтверждение гипотетической мультивселенной, — Алазар задумал. — Но вскоре нам открылась горькая правда. Найденный мир — единственный. Других нет. Его признали аномалией. Длительное изучение дало понять, что частицы вашего мира переходят в наш. И начинают взаимодействовать с нашими частицами, вызывая бурную ответную реакцию нашей Вселенной. Если не прекратить перемещение, произойдёт термоядерный взрыв, в пекле которого сгорят оба мира.
— Но должен же быть гуманный способ, — воскликнул Аарон.
— Наши учёные бились над решение задачи много лет, а время летело. Вселенная нагревалась. И наступил момент, когда не осталось иного выхода, как погубить ваш мир раньше, чем произойдём полное слияние.
— Но вы могли уничтожить свою Вселенную, подарив жизнь нашей, — увлечённо предложил Аарон.
— Отвечу честно. Человечество в моем мире не столь самоотверженно. Но проблема не в этом. Без нашего мира существование вашего невозможно. Ваши частицы поддерживают стабильное состояние лишь благодаря энергии нашего мира. Ваша вселенная является частью нашей, но при этом, что иронично, не может стать её частью.
Аарон внимательно слушал. Он получил смысл. Увидел скрытые мотивы Алазара, о каких внутренний голос не предупреждал. Это не уничтожение, а спасение. Спасение Вселенной по-другую сторону зеркала. Он живёт в мире фантазий его родной матери, осмелевшей бросить вызов судьбе. Она затеяла заранее проигранную игру, не задумавшись о последствиях собственной ставки. Неизбежная истина заключается в том, что Аарон Донхаллес должен погибнуть любой ценой, пусть даже ценой целой Вселенной. Достойная плата за жизнь всего сущего.
Аарон не различал лжи в сказанном. Слова — это всего лишь слова. Ему было плевать. Он жаждал отомстить. А как иначе? Алазар совершил множество непростительных поступков. Зверская расправа над Сэмом, лишение дома, смерть отца и десятки тысяч бессмысленных жертв среди населения. А сейчас угрожает Еве. И нет гарантий, что он её не убьёт.
— Аарон? — оборвал его раздумия Алазар.
— Почему? — он серьёзно нахмурил брови.
— О чём ты?
— Почему ты так поступал? Так жестоко…
— Чтобы выплеснуть ярость, — он виновато опустил голову. — Мои доспехи сотворены из живого металла Томалина. На свете нет материала надёжнее. Он буквально не восприимчив к оружию, созданному разумом человека.
— Но?
— Цена слишком высока. Выше человеческой жизни. Но жизнь человека не стоит жизни целого мира.
— Не пудри мне мозги! — резко крикнул Аарон. — Мне нужна суть. Давай без высоких тирад.
— Живой металл необходимо омывать кровью. Что-то вроде подношения богу. И я не властен над этим. Мой разум в ловушке.
— Ты убивал только из-за этого?
— Нет. Или да, — он сомневался. — Я не знаю. Возможно, оба ответа сразу. В любом случае все жертвы на моих руках. Поступи со мной так, как считаешь нужным. У этого мира, как и у моего, ещё будет время. Немного, но достаточно.
— Сколько?
— Век. Может два.
Аарона поразила цифра. Пугающе точная. Он пожалел, что поддался эмоциям и выслушал Алазара, а не убил сразу. Сияющие глаза поблекли. Сознание окутал мрачный туман раздумий.
Уловка. Ложь.
Аарон уловил внутренние сигналы, но не поддался. У того, кто скрывается в тени, всегда есть личный мотив.
Ложь. Ложь. Ложь.
Алазар коварен. Ты его не знаешь. Но думаешь иначе.
Доля правды в этом есть. Аарон видел в Алазаре себя. Между ними есть связующая нить. Определяющая ткань мироздания. Они объединены, но разрознены. Аарон боялся собственного выбора. Он может совершить серьёзную ошибку, о которой никогда не узнает. Или продолжать жить в сомнениях с знанием, что мир на грани исчезновения.
— Что ты решил, Аарон? — неожиданно спросил Алазар.
Как и обещал, он разжал оковы вокруг шеи Евы. Она раскашлялась и отползла к окну, шаркая по россыпи бетона и царапая руки. И прижалась к растрескавшемуся стеклу спиной.
— Я верю тебе, — ответил он с необычайной лёгкостью.
3
И пугающе рассмеялся фальшивым смехом. По спине Алазара пробежала дрожь. Потому что перед ним был не Аарон.
— Наивно было полагать, что я позволю тебе что-то изменить. Ты думал, что я даже не вмешаюсь, — низкий неестественный голос, отдающий эхом внутри разума.
Алазар схватился за голову, охваченную болезненной вспышкой иного проникновения. Ева не выдержала напора. Жгучая кислота вырвалась изо рта со слюнями. Она судорожно затряслась, сделала глубокий вдох и впала в мёртвый ступор.
— Кто ты такой? — с трудом выдавил Алазар.
— В вашем мире мне имя Фатум. Я есть истина. Я тот, кто определяет порядок вещей и событий, — он резко умолк. — Я причина, по которой появился ваш мир. И этот.
— Ты шестой абстракт, — уверенно определил Алазар.
— Я то, что вы называете неотвратимостью, предопределённостью. Ваше слово — судьба.
— К чему наш разговор? Пора покончить с этим! — смиренно воскликнул Алазар. Против высшей силы бороться бессмысленно.
— Ты проделал достойную работу. Пожертвовал всем, чтобы спасти тонущий корабль, — Фатум одобрительно кивнул и резко помрачнел. — Но ты лишь вызвал новую течь. Твой переход приблизил гибель всего сущего. Моя благодарность.
— О чём ты? — встревоженно спросил он.
— Ты разорвал пространственно-временной континуум! И хотел избежать последствий? Люди.
