Владимир Фэйт
Отражение Судьбы
Пролог
1
Мир без света — это мир, которого не существует.
Два с половиной тысячелетия назад Аарон, истинный спаситель человечества, вступил на престол новорождённой Красной Империи. Первый из детей Изириса, первый из тритоморфов, первый из осквернённых. Безраздельная власть и разрушительная первозданная сила хаоса под рукой сотворили фигуру неприкасаемую, независимую и эгоистичную.
Неома, Диана, Трой и Люцей. Так звали младших детей Изириса, что в час нужды подвели, но после не лишились возложенных космических сил, заключённых в каменные сосуды.
Они обладали мощью первосуществ. Властвовали над пространством, временем, материей и порядком. Но не получили достойного признания общества. Люди отвергли четверых и возвысили одного до вершин, недоступных для птиц.
С презренной надменностью Аарон наблюдал, как родные братья и сёстры рвутся показать собственную значимость, занять высокое положение и доказать канувшему отцу, что способны на большее. Но потерпев постыдную неудачу, они поставили старшего брата перед тяжёлым выбором: разделить власть или столкнуться с последствиями.
Аарон уступать не собирался. Считал угрозы жалкой попыткой подорвать его влияние и доверие населения. И принял последствия, обернувшиеся тёмными временами для всего человеческого рода. Рассвет сменился закатом. Во тьме разгорелось пламя Великой войны, повлиявшее не только на прошлое, но и на далёкое будущее.
Двадцать поколений жили в страхе и вечной борьбе, прежде чем последний из тритоморфов погиб от рук человека.
2
— Герцог Донхаллес, они обвиняют вашу жену в предательстве. Если верить их словам, она нарушила кодекс Империи, — сказал Деннис Остер.
— Пойдём, я хочу лично это услышать.
Они прошли вглубь глухой лесной чащи. Оранжевые лучи заходящего солнца пробивались сквозь ветвистые кроны деревьев. Ноги скользили по сырой траве, словно по льду. Уильям держался пренебрежительно. Он ненавидел влажность и дождь, но принимал как неотъемлемую часть этого мира. Природа устанавливает законы, а человек не вправе их отвергать.
На холодной и влажной земле, проминая траву, на коленях сидели три человека с поникшими головами.
— Поднимите головы. Перед вами герцог, — приказал Деннис.
И они подчинились. Показались бледные растерянные лица со снежно-белыми зрачками, под дымкой которых едва различалась чёрные точки зрачков. Тусклые губы дрожали от холода.
— Что с их глазами? — спросил Уильям.
— Говорите, — обратился Деннис к людям.
Один из них подался вперёд.
— Меня зовут Сорат. Я охотник за головами. Сорок три закрытых контракта, — он безрадостно улыбнулся. — Но сорок четвёртый я никогда не закрою. Уже не смогу. Нам почти удалось поймать вашу жену. Но даже загнанная в ловушку, она не сдалась.
— Что же случилось? Позволь узнать.
— Лиет поступилась долгом хранителя. Отказалась от чести, совершила серьёзное преступление. Она использовала силу хаоса против нас. Ослепляющая вспышка лишила нас зрения.
— Предательство, боль, но не смерть, — равнодушно заключил Уильям. — А ребёнок? Что с ребёнком? Вы его видели?
— Да, — голос испуганно дрогнул.
— Продолжай. Не медли. Рассказывай, — грубо подталкивал Деннис Остер.
— Ваш сын — тритоморф. Простите, герцог Донхаллес, что сообщаю дурные вести, но иначе никак.
— Ничего. Ничего. Вы видели печать на коже? Мой сын осквернён? Вам точно не показалось?
— Показалось? — усмехнулся Сорат. — Я держал на руках это отродье. Выстрелил ему в голову. И ничего. Оно даже не проснулось.
— Что ты сделал? — яростно крикнул Уильям.
— Герцог, ваш ребёнок обречён на погибель. Вы ещё сомневаетесь? Если да, то вы глупее, чем кажетесь.
Уильям промолчал. Он жестом попросил Денниса Остера передать плазматический бластер. Прицелился и выполнил три точных выстрела. Три попадания. Три мёртвых тела.
Деннис поморщился и отвел в сторону осуждающих взгляд. Невыносимое зрелище, чудовищная расправа на теми, кто повинен лишь в преданности Империи.
— Это неправильно, — робко выдавил Деннис Остер, забирая оружие.
— Я знаю. Пусть ребёнок обречён, но у меня есть шанс спасти Лиет, вернуть свою жену домой, сохранить ей жизнь. Это будет тяжело, но возможно, если не останется свидетелей её преступлений.
— А как же я? Вы мне доверяете?
— Деннис, ты мой друг. Друг нашей семьи. Я не убью тебя. Остальное зависит лишь от тебя. Поступи правильно, — Уильям обнял его и похлопал по спине.
— Спасибо за доверие, Уильям. Я всегда буду на твоей стороне. Империя не значит для меня ничего, как и для большинства людей с нашего острова.
Уильям одобрительно кивнул и ушёл прочь из лесной чащи.
3
Люди потратили две тысячи лет, чтобы отобрать первозданные силы. Завладев космической мощью и сравняв шансы в борьбе, они начали массовое истребление тритоморфов. Пока не осталось ни одного. Но этого было недостаточно. Люди боялись повторения судьбы. Потому вновь рождённых и осквернённых детей лишили права на жизнь. От них избавлялись, как только они появлялись на свет. К сожалению, тритоморфы слишком сильно отличались от людей, чтобы стать частью нового общества.
Но рождение тритоморфа в семье — это случайность. Стечение обстоятельств. Результат древних кровосмешений. Неудачная лотерея, в которой победители получают разочарование и лишение. Никто не желал переживать подобное потрясение. Но выбора не было. Приходилось мириться с жестокостью, чтобы не погрязнуть в новой войне.
Смерть ребёнка — малая плата за свободу и спокойствие человечества. Но разве они убивали ради ложной свободы? Добивались спокойствия в хаосе? Нет. Они убивали из страха, что отравлял разум. Но, пытаясь избежать судьбы, ты рано или поздно сталкиваешься с ней.
4
Лиет Донхаллес отказалась принимать законы Красной Империи. Она родила тритоморфа, но не отвергла. Не дала отнять жизнь единственного родного ребёнка. Не могла поступиться материнской любовью. С любым другим человеком на её месте церемониться бы не стали. Но Лиет состояла в Совете Империи и была хранителем хаоса, мощь которого она направила против тех, кого призвана защищать.
Она обладала знанием, как изменить судьбу и спасти сына от неминуемой казни. Ей дали знак свыше. Чужой голос внутри разума показал истинный путь. Лиет без колебаний сделала выбор.
В палату зашёл доктор в белом халате. Выглядел он отчуждённо и виновато, словно собирался рассказать пациенту о неутешительном диагнозе.
— Где мой сын? — прохрипела Лиет.
— Ваш сын, — он задумал. — Всё не так просто.
— Что вы несёте? Покажите моего ребёнка! — она не просила, а настоятельно требовала.
— Я не могу вам помочь. Мне трудно такое сообщать, но ваш сын изолирован. Уверен, что не нужно ничего объяснять. Вы и без меня прекрасно понимаете, почему это произошло.
— Я не знаю, что вы себе придумали, но прошу последний раз.
