могли найти. На что получил ответ: «Все из-за твоего ротозейства на марше». Причинно-следственная связь с угнанным затем танком была неоспорима, и Деревянко тут же отключился, как «массу» вырубил на танке. Следом отправился спать на трансмиссию Родин, Руслик и Кирилл последовали его примеру в машине. Свет выключили – и танк тоже заснул.
Глава двадцать первая
Все утро танки готовили к рейду. Механики проверяли работу всех узлов и механизмов, на бортах установили дополнительные бочки с горючим, загрузили усиленный боекомплект. На PzKpfw III перед операцией установили отечественную радиостанцию, проверили: связь бесперебойная. Родин сам сел за рычаги немецкого танка, уже залитого доверху бензином. Бензиновый двигатель не дизельный, и голос у него другой: рыкнул, взревел по-чужому. Иван взял рычаги на себя, и иноземец пошел, исправно уминая дорогу; потом Родин сделал несколько крутых разворотов в обе стороны, остановил машину и вылез наружу.
– Принимай зверя! – сказал Иван Горелкину.
Он с тремя своими танкистами, посмеиваясь, смотрел на его выкрутасы.
– И не таких видали! – ответил старшина и бросил механику: – Петька, а ну, покажи класс!
Тот быстро, видно, не в первый раз, занял свое место, и остальные члены экипажа расселись по штату.
– Класс в бою показывать будешь! – сказал Родин, глянул вслед рванувшему резво PzKpfw III и пошел к танкам взвода еще раз проверить дотошно, до самых мелочей, готовность к операции.
Тут и появился майор Гриб. Единственное, что можно было прочитать на его лице, – разведчик хранил в себе важную военную тайну. Отозвав в сторону Родина, он попросил достать его командирскую карту района, выданную накануне. Потом вытащил из сумки свою карту, развернул и показал деревню, обведенную синим карандашом.
– Это деревня Костино, – сказал он. – По данным воздушной разведки в этом районе замечены четыре «Королевских тигра». Местность здесь лесная, холмистая, что может позволить скрытно приблизиться к их позициям.
Родин отметил на своей карте деревню, прикинул расстояние, получалось около десяти километров.
– Радиопереговоры – по самому минимуму. Как только задача будет выполнена и танк захвачен, немедленно докладываешь. Сразу вам на поддержку высылаем танковую роту в указанный район.
– Задачу понял, – ответил Иван и подумал: «Задачка из серии “ищи ветра в поле”, так они и будут нас там ждать».
То же самое подумал и майор. Но других вариантов не имелось, и данные разведки надо было немедленно реализовывать. Слишком высокое начальство ждало результата этой операции. И один танковый взвод, не такая уж большая цена… Гибли целые роты, батальоны и полки в результате необдуманных, поспешных или авантюрных решений.
В боевой разведдозор Родин решил назначить экипаж Горелкина.
– Чего у тебя такая физиономия довольная? – спросил Иван Горелкина, когда тот получил от него задачу.
– Да вот думаю, как с фрицами встречусь. Они мне «гутентаг», а я им «Гитлер капут» и болванкой для начала! – усмехнувшись, ответил Горелкин.
– В бой вступать только по моей команде!
– Ясное дело, товарищ командир!
На карте извилистая проселочная дорога пролегала по полям, далее шли холмы, пролегали кривыми шрамами балки и овраги, ответвлялись четыре боковые дороги, потом шла лесная часть маршрута тоже с оврагами, и затем уже снова по полю дорога вела к деревне Костино. Курвиметром измерили расстояние, выходило 12–13 километров.
– Скорость – не более 30 километров в час, – продолжил Родин. – Мы будем держать дистанцию в пределах одного километра. Через каждые пять минут выходишь в эфир и говоришь пароль «дрова».
– Трава? – спросил Горелкин.
– Дрова, – повторил Иван.
– Запомнил, всех порубим на дрова!
Майор еще раз повторил задачу, крепко пожал Ивану руку и пожелал удачи. Он десятки раз отправлял за линию фронта разведгруппы с обыденными для нужд войны задачами: захват пленного, добыча сведений о противнике, местности, районе предстоящих боевых действий, о начертании позиций охранения и огневых средств, вооружении и технике…
Возвращались не все, и уходила в Лету тайна последнего боя, и группа пополняла списки без вести пропавших. «Как в омут в тумане», – подумал Гриб, провожая взглядом последний танк уходящей группы.
Через пять минут Алексей Горелкин вышел в эфир и произнес многозначное слово «дрова». Погода была ясная, не в пример безрадостным мыслям майора, небольшие тучки лишь прихорашивали по-весеннему голубое небо. Настроение было «зверски авантюрное». И не через пять, а через минуту могли столкнуться с противником, потому что дорога пошла вилять среди холмов в порыжевшей траве. Но у Горелкина была фора, и снаряд в казеннике, и руки стрелка – на гашетке пулемета. Это ведь как настроишься, так и победишь. А что такое настрой на победу, чемпион военного округа по лыжам знал по себе. Он даже хотел взять с собой на фронт свою золотую медаль, но потом рассудил, что если не золотую медаль Героя Советского Союза, так хоть серебряную должен завоевать в бою. И действительно получил «За отвагу», за третий бой, в котором подбил два немецких танка. До сих пор помнит все до деталей, с содроганием, страхом и восторгом: и пять полученных попаданий в лобовую броню и рикошетом вдоль борта, и фонтан искр от их снарядов во вражеские танки, и полыхнувшее пламя.
Горелкин еще раз передал в эфир шифрованное слово, а дорога пошла уже среди леса, в точном соответствии с картой, которая лежала на коленях Алексея.
– Бронетранспортер впереди! – вдруг крикнул в переговорное устройство механик-водитель Петька.
– Вижу! – бросил Горелкин.
А за бронетранспортером тянулась целая колонна. Это был батальон ваффен-СС, который выдвигался на исходный рубеж для предстоящего наступления.
– Дрова, много дров! – крикнул в эфир Горелкин и, чертыхнувшись, добавил в открытую: – Впереди бронетранспортер и целая колонна! Открываю огонь на поражение!
– Давай, Горелкин, огонь! Мы идем! – услышал он от Родина.
Тут же Иван доложил, что передовой танк вступил в бой с колонной противника, и они идут на помощь.
А Петька, не снижая скорости, команды не было, продолжал приближаться к передовому бронетранспортеру. В открытом люке находились двое, один из них, офицер, поднес к глазам бинокль, убедившись, что «свои», опустил.
– Зря успокоился, фриц… – сквозь зубы сказал Горелкин. – Петька, стой!!!
Когда машина остановилась и перестала качаться, Алексей, тщательно, как на стрельбище, прицелился.
Бронебойный снаряд вошел прямо в окно бронетранспортера, разворотив все его внутренности и уничтожив всё живое. Проехав несколько метров, БТР скатился на обочину. Водитель второго бронетранспортёра пытался уйти от смертельной прямой наводки в сторону, но снаряд из предательского PzKpfw III достал его, как длинная учительская указка лоботряса-ученика. Мотоцикл с пулеметом в люльке исчез под гусеницами. Другие мотоциклисты, открывшие бесполезный, как горох об стенку, ответный огонь, получили от такого
