Я, до вывиха мозга, загонял текст в рамки какого-нибудь стиля, спрашиваешь его: «Ну как?» А он: «Записано достоверно»; он проверял только факты. Про грамматику я уж не говорю, напиши я «исчо» вместо «ещё», он бы и не заметил. Ладно, не буду больше, а то опять заведусь.
Наша работа близилась к завершению. Я уже был оповещён Легом, что после записи его рассказа, наши встречи прекратятся. Меня совсем не радовало то, что я, наконец-то, смогу заняться своими делами. Надо признать, что за время нашей с Легом работы, жилище моё успело принять неприглядный вид; прошло более десяти лет. Но я не пожалел бы ещё десятка лет, чтобы продолжить разговоры с моим незримым собеседником. Я не хотел себе в этом сознаваться, но запись этой истории стала единственным моим настоящим развлечением. Я не желал знать, что придётся когда-нибудь остановиться. Лег, конечно, знал об этом. Однажды, он мне прямо сказал, что понимает, почему запись последней главы идёт микроскопическими шагами, но он готов ждать сколько угодно, пока я сам не приму решения поставить последнею точку. Я пару раз брался отчитывать его за бездушность, но Лег только вздыхал на это. Я пытался хитрить: несколько раз возвращался к уже написанному, вносил свои изменения в готовый текст, придумывал новые сцены. Лег наблюдал за мной в эти моменты, как за ребёнком, которому вздумалось исковеркать подаренную игрушку. И, честно говоря, после моего вмешательства текст начинал переливаться мыльными разводами сериала с элементами мистики. Самому было противно перечитывать. Наконец, я устал от своих неуклюжих посягательств на текст, но прежде, чем записать последние строки этой истории, я потребовал от Лега ответа на возникшие у меня вопросы. Меня смущало то, что судьбой героев этой истории заинтересовалось Сообщество Легов. Хотя, правомерней было бы, заняться этим, непосредственно их Ангелам-хранителям. Лег дал слово объяснить и это обстоятельство.
Вы только не смейтесь, но мысль увидеть своими глазами дома Ольги и супругов Тихоновых впервые пришла ко мне, только когда я начал запись последней главы. Не сообщив об этом Легу, я отправился по знакомому мне адресу. Я настолько был уверен в достоверности предоставляемых Легом картин, что рассчитывал увидеть воочию не только дома, но и их обитателей. Я даже воображал, как смогу смутить моих заочных знакомых, ввернув в разговор с ними, как бы невзначай, некоторые известные мне факты из их жизни. Но, придя на знакомую, казалось, мне улицу, я её не узнал. На месте, где должны были стоять дома тёти Ани и Ольги стояли двухэтажные кирпичные коттеджи; по периметрам участки были огорожены двухметровыми кирпичными заборами. Во дворе одного из домов стояла дорогая иномарка. Я понял, что никого из моих героев мне здесь уже не встретить. Я пришёл домой и, можно сказать, с порога стал требовать от моего Лега железных доказательств того, что рассказанная им и записанная мной история произошла в действительности. Таким заявлением, я начал нашу с Легом многодневную унылую тяжбу о том, имею ли я право знать реальную основу этой истории и истинные причины, побудившие Сообщество легов задокументировать её. Настоящее местонахождение героев этой истории Лег сообщать категорически отказался, но в качестве вознаграждения, мне удалось выудить из него много интересной информации. Например, это я настоял на том, чтобы Лег вписал несколько слов о судьбе Прохора. Но открыть всю информацию он категорически отказывался, ссылаясь на Устав Сообщества Легов. В результате мы договорились, что я пишу этот эпилог, с целью снять с себя ответственность за написанное, а Лег диктует ещё одну главу. Мне удалось убедить истинного автора этого текста в том, чтобы изменить концовку и объяснить подлинные причины появления данных записок. Хотя бы некоторые из них. Надеюсь, у вас хватит сил на ещё одну главу. Теперь уж точно последнюю.
Теперь уж точно последняя глава
После того, как посланники небес скрылись из виду, все вновь уселись на свои места в беседке. Все сделали по глотку «Симфонии», а Татьяна пригубила свой уже остывший чай. Ей показалось, что она сможет перевести свой спор с Александром в лёгкую шутливую форму:
– Скажите, Александр, а мнение вот тех двоих, что сейчас приходили, нас тоже должно заинтересовать?
– А вы напрасно иронизируете, – отозвался Александр, и Татьяна сразу угодила в перекрестие его недоброго взгляда. – Это, как раз пример не в вашу пользу. От этих двоих гораздо меньше вреда для общества, чем от таких, как вы.
– Даже так?
– Да, именно так! И не надо тут изображать милую наивную дурочку, которая всему миру желает добра, а её никто не понимает.
– Александр! – вступилась за Татьяну Ольга. – Вы неисправимы.
– Чего ты, Оль, – решил поддержать друга Евгений, – он же сказал «милая».
– Вам не нравится, как они выглядят, как они живут, чем занимаются? А кто сделал так, чтобы они стали такими? Не знаете? – злорадно улыбнулся Александр. – Так я вам скажу: ваши хозяева и ваши руководители – люди, у которых в руках власть и деньги.
– Я, может, вас удивлю, Александр, – нотки умиротворения слышались в голосе Татьяны, – но, отчасти, я с вами соглашусь. И мне кажется, что и вы должны согласиться, что в мире есть и другие примеры. Когда люди с состоянием и властью ставят перед собой цель изменить жизнь современного общества к лучшему. Они оставляют после себя больницы, библиотеки, институты и многое другое.
– Да, да – согласно закивал Александр, – ещё можно прибавить различные благотворительные фонды, премии, спортивные команды, музеи. Знаю, слышал. И не раз. Особенно от недоумков-журналистов, которые работают в газетах и журналах, принадлежащих этим замечательным людям.
– Вы меня имеете в виду? – спросила Татьяна.
– Ну, конечно, нет, – с раздражением ответил Александр и, стараясь сдержать своё возмущение, даже, изобразил на лице что-то отдалённо напоминающее улыбку, – Татьяна, я уже, кажется, говорил, что не считаю вас глупой и признаю вашу образованность. Только ответьте мне честно: вы полагаете, что по-настоящему богатые люди действительно могут иметь целью своей жизни изменение общества к лучшему?
– Я думаю да, – не слишком уверенно ответила Татьяна и поспешила пояснить: – Думаю, что очень немногие, но такие люди есть.
– И вы можете назвать этих богатых, но при этом благородных людей?
– Татьяна, откуда в вас такое прекраснодушие? – усмехнувшись, влез в разговор Евгений, – вы, как будто в тундре выросли, а не в Москве.
– И ты давай туда же, – Ольга толкнула в плечо Евгения, – налетели.
– Татьяна, – невозмутимо продолжил Александр, – я готов поверить в вашу наивность, и для вашего же блага,
