и пойдут по соседям… Мы все по итогам оказались на экспрессе, которые стремительно мчит в ад. И это – благодаря тебе.
– Я не понимаю…
– В этом и проблема. Устроить другим “веселую” жизнь и удрать куда подальше… Хочешь помолиться на последок? Или ты не верующий?
– Гарди, давай не будем нервничать, давай найдем другой вариант!
– Нервничать? Да я совершенно спокоен. Абсолютно. И тебе поздно волноваться. Считай, что проблему переложил на чужие плечи.
Шагнув за спину, мужчина приложил к шее пленника пузатую трубку и нажал кнопку. Пиропатрон, для сигнальных работ или прожигания дыр в различных преградах. Полуметровый язык пламени длительностью пятнадцать секунд. Установленная “мама”, любые базы и кусок головы сгорят почти моментально. Никаких записей, компромата и мгновенная смерть. Главное – задержать дыхание, чтобы не ощущать запах жаренного мяса.
Должность главаря Тутси требовала исполнять самые важные приговоры лично. Что поделаешь – подмоченную репутацию приходится укреплять и такими методами.
– Забирайте. Ублюдок мне больше не нужен.
Глава 18
О том, что жизнь любит изображать из себя зебру и неприятности рано или поздно встречаются, Осокин почувствовал ближе к завершению переговоров с представителями шахтеров. Вроде бы и планы прислали по расконсервации и ремонту завода. И выслушали внимательно. И полномочия у капитана “Крылана” были, чтобы заключить любое долгосрочное соглашение. Вот только сказанная под конец фраза поставила жирную точку на завышенных ожиданиях:
– Я все понял, ваши документы передам, как доберусь домой. Но вынужден повторить: мы будем работать только под твердые гарантии. Деньги, трансураниды, новое не изношенное оборудование. Что вы готовы вложить в проект?
– У меня на данный момент сорок личных “К”-баз и десять “стандарта”. Еще пять дронов, из которых один пятой серии, остальные “семерки”. И кусок в доках, где ставим мастерские.
– Это все? – усмехнулся шкипер. – Господин Осокин, надеюсь, я не сильно вас обижу, но этого не хватит оплатить рейс моего корабля под полной загрузкой. “К”-чипы идут примерно за десять тысяч кредитов. Остальная мелочь – по тысяче или меньше. Значит, у вас на руках нет даже полумиллиона в конвертируемых ресурсах. Заправочная станция, о которой вы пытались договариваться, оценивается в двадцать миллионов минимум. Ремонтный завод для шахтерского оборудования от тридцати до сорока. И это мы говорим про уже морально устаревшее оборудование, выработавшее половину ресурса. О каком совместном проекте можно вести речь, если вас нечем заинтересовать мое руководство?
– У меня есть люди, базы, учителя для молодежи. Через полгода я закончу модернизацию мастерских, через год будет собственный системный транспорт. Если вы не хотите поучаствовать в проекте совместного развития, то вполне может случиться так, что через пару лет я обойдусь собственными силами в решении текущих проблем.
– Скорее всего, через пару лет вы останетесь у разбитого корыта. Без денег, без поддержки, с разбежавшимися голодными людьми. Но, я повторю еще раз. Ваше предложение со всеми деталями будет передано руководству шахтерского анклава. Ответ передадут максимально быстро.
Вернувшись на шлюпку, капитан устроился в кресле и сумрачно буркнул пилоту, высунувшемуся из кабины:
– Аррэсману все выскажу, как доберусь до радиорубки. Какого черта меня гоняли к нищим прожектерам, которые представление не имеют о том, как вести дела? Хорошо еще, что от угощения отказался. Кормили форменной тухлятиной.
– Выходит, в Отстойник позвали не ради конспирации?
– Какая конспирация, ты о чем! Местная шваль возомнила о себе невесть что, пытается за чужой счет наличными разжиться. Заводы им подавай, голодранцам… Полетели, хватит время терять. Домой хочу и побыстрее. А каждый час простоя в этой дыре – это лишнее время на маршруте.
* * *
– Удэ, что это было? Мне в процессе переписки показалось, что твои знакомые в самом деле хотят возродить производство и что-то делать совместно.
– Это одна из причин, почему я оттуда уехал. Более упрямых дундуков сложно где-нибудь еще найти. Есть выстраданные и написанные кровью правила, от которых никто не будет отступать даже под страхом смерти. Похоже, легкие на подъем умотали к соседям. Кто остался, теперь будет сто раз перестраховываться и требовать аванс на любой чих.
– И где я возьму топливо со скидкой для будущего корабля? Где возьму строительные материалы? Для кого мы будем просить ремонтные бригады у планетарщиков?.. Да, хорошо стартовали. Теперь осталось понять, что нас ждет на втором этапе переговоров.
На втором этапе черная полоса и не думала останавливаться.
Три жилых купола, сосредоточенных у единственного работающего планетарного лифта озвучили схожие условия: деньги вперед, ценник опускать никто не собирается, о совместных проектах разговаривать будем только после того, как вы заработаете статус серьезных и платежеспособных клиентов. Через несколько лет. После серьезных вливаний в структуру кое-как трепыхающегося анклава. Главное – давайте побольше, а мы уж придумаем, куда потратить.
Про оружие и военные базы разговаривать вообще не захотели. Оружие самим нужно, без него любая из станций слабо обученным мясом задавит. А базы – какие базы? Вас кто-то ввел в заблуждение. Но по пятьдесят тысяч за чип может быть и сторгуемся. По легкому стрелковому вооружению что-то в загашниках лежало.
Раскланялись и с кислыми лицами разошлись в разные стороны. Гости помчались наводит мосты с новым руководством Совета, Иван с товарищами к себе в док. Там еще нужно было убить минимум месяц на то, чтобы довести до ума временно замороженную стройку. Теперь еще в дополнение ко всему – придется думать, чем именно озадачивать будущих переселенцев. Из них треть планировали подцепить к новым проектам, которые загнулись, не успев стартовать.
– Старший, ты где? – плимкнул наручный комм.
– На лифте поднимаемся, через сорок минут у себя будем. А что?
– С планетарщиками человек приехал, они его с Семерки прихватили. Зовут Загама. Знаешь такого? – Лисса сегодня оставалась за старшую, продолжая гонять пацанов-операторов по управлению дронами.
– Знаю. Скажи, скоро будем. Можешь накормить его пока.
Единственно хорошая новость за все время. Загама – фактически диктатор умирающей станции. Собравший абсолютную власть в своих руках и первый, с кем Иван обсуждал идею переселения. Хотя, личный визит не был запланирован. Лидера Семерки с инженерами ждали через месяц, чтобы на месте определиться с будущими жилыми блоками и началом работ по монтажу коммуникаций.
Говорил Загама кратко, рубленными фразами. Любые новые вводные обдумывал быстро, если что-то не понятно, сразу же переспрашивал. Невысокий крепыш, с лысой бугристой головой и глазами на выкате. Фактически – экстренный менеджер, решающий огромное количество проблем, где цена ошибки – чья-то жизнь. И варианты выбора между “плохо совсем” и “сдохнем, но чуть позже”.
