– Помню, – насупившись, кивает сын. – А что? У нас тоже будет Леночка?
– Ещё неизвестно, – улыбаюсь я, желая его успокоить. – Может быть, у тебя появится сестрёнка, как у Антона, а, может быть, и братишка. У него будут те же мама и папа, а ты станешь ему старшим братом, и вы будете вместе играть. Знаешь, я всегда хотела иметь брата или сестру, но у меня никого не было и уже не будет, а вот у твоего папы есть брат – твой дядя Дамир. Здорово же, что он есть?
– И у меня тоже будет, правда?
– Да, – киваю я.
– А где он сейчас? Где он, мама? Ждёт нас дома?
– Сейчас… – Ох, кто бы знал, что это так сложно! – Сейчас он здесь, – говорю наконец, прижав ладонь к своему животу. Пока он совершенно плоский, даже не скажешь, что я в положении. – Но через несколько месяцев ты его увидишь. Уже после операции. Так что сейчас с тобой в больнице не только я.
Гошка изумлённо округляет глаза. Да, он слишком недолго ходил в детский сад. Ещё не успел наслушаться там… всякого. Так что для него откровение тот факт, что будущий ребёнок сейчас находится внутри моего тела, но со временем появится на свет – чтобы все могли его видеть. Но, к большому моему облегчению, сына это вовсе не пугает.
– Я буду его защищать, – уверенно произносит он. – И мы вместе с ним пойдём в парк кататься на каруселях. А, когда вырастем, то и на опасных качелях тоже! – заявляет громко. Опасными качелями Гошка называет экстремальные аттракционы, которые он наблюдал в парке развлечений. – Я не боюсь, мама, ты не думай!
– Да, – украдкой смахивая слёзы, выдыхаю я. – Ты не боишься. Ты у меня самый храбрый.
Арслан
– Как самочувствие? – спрашивает у меня доктор.
– По правде, не очень, – признаюсь я. От тех препаратов, которые я принимаю как донор костного мозга, ломит всё тело. Но я тут же напоминаю себе о том, через что сейчас проходит мой ребёнок и как тяжело его матери. Становится стыдно. Уж такую-то боль я вполне в состоянии потерпеть, взрослый мужик.
– Так и должно быть, – хмыкает врач. – О том, как будет проходить забор материала, я вам уже говорил, – из периферической крови. Процедура займёт четыре часа, и всё это время вам придётся лежать неподвижно.
– Да, я помню, – киваю я. Сейчас существует два способа сдать костный мозг, и мне предложили второй, хотя первый, который делается под наркозом, быстрее. – Скажите, мне можно сейчас навестить сына?
– Да, конечно, – кивает собеседник и отпускает меня. До завтра. Завтра у нас очень важный день.
Едва сдерживаю слёзы, увидев Гошку. Он ещё больше потерял вес и стал почти прозрачным за то время, что пролежал в этой больнице. Худенький, бледный, с катетером, который приходится носить, чтобы не делать множество проколов в венах, мальчишка кажется каким-то инопланетным. Но его улыбка всё такая же – открытая и светлая. Мой сын борется, и ему сейчас труднее, чем нам, его родителям, а скоро будет ещё тяжелее.
– Папа! Ты знаешь, что я стану старшим братом? – первым делом задаёт мне вопрос Гошка. Растерянно киваю и перевожу взгляд на Ясю.
– Ты ему сказала?
– Да, – отвечает она. Яся сейчас тоже выглядит не лучшим образом, и дело тут не только в нервном напряжении, но и в её беременности. Хочется забрать её отсюда, позаботиться о ней, но она никогда не оставит сына одного, даже если самой будет совсем плохо.
– И… ты рад этому? – осторожно спрашиваю Гошку. Я ведь помню о его ревности ко мне. Ко второму ребёнку сын может ревновать ещё сильнее.
– Да! – кивает он, и я с облегчением выдыхаю. – Пап, а, когда меня выпишут, мы будем жить все вместе? Будем, да же?
– А ты бы этого хотел?
– Я хочу, да, очень хочу! – тут же отзывается Гошка. Смотрю на Ясю, но она отводит взгляд. Я ведь так и не получил её ответа на предложение стать одной семьёй – даже сейчас, когда в ней бьётся сердце нашего будущего малыша. И всё же я улыбаюсь Гошке и уверенно соглашаюсь с тем, что мы должны жить все вместе. Ведь мы семья.
– А дядя Дамир?
– Дядя Дамир с нами жить не сможет, но он будет приезжать к нам в гости, – обещаю я. Тут никаких уловок нет – мой брат желает как можно чаще видеться с племянником и с нетерпением ждёт, когда на свет появится ещё один. Или племянница, чего бы мне очень хотелось.
Мне приходилось слышать, что у мужчин не возникает эмоциональной связи со своими будущими детьми. Но в моём случае всё иначе. Я чувствую, что уже сейчас всем сердцем безумно люблю этого ребёнка. Хочу первым взять младенца на руки, стать малышу защитником, поддержкой и опорой, сделать для него всё, что я не сумел сделать для своего старшего сына. А ещё я почти уверен, что это девочка. Похожая на Ясю. Такая же нежная и сильная одновременно.
Чудо, подаренное нам самой судьбой.
Мы расстаёмся до завтрашнего дня, и я возвращаюсь в пустую квартиру. Привычно набираю номер Дамира, чтобы в личном разговоре обсудить кое-какие рабочие вопросы, но голос брата сегодня звучит как-то отстранённо. Похоже, он не настроен на работу.
– Что-то случилось? – интересуюсь у него.
– Да нет… Только Элли… Эльвира… Она странно себя ведёт.
– Что значит странно? Может, дело в её отце? Он снова её достаёт?
– Да нет, за её отцом я приглядываю. Просто… да не пойму, в чём дело, но мне это не нравится! Кажется, как будто она что-то от меня скрывает.
– Поговори с ней, – даю совет я. – Прямо спроси, что происходит. Расскажи, что ты чувствуешь.
– Думаешь, это так просто? – вспыхивает младший Булатов.
– Не думаю. Знаю. Знаю, что это нелегко. Нас не учат говорить о таких вещах. Но, если ты пустишь дело на самотёк и ничего не предпримешь, то можешь потерять её. Так же, как я едва не потерял Ясю. Если бы тогда, пять лет назад, я просто поговорил с ней, всё было бы совсем иначе, и мы не потеряли бы столько времени…
– А если дело в другом мужчине? Если у Элли кто-то появился? – взволнованно спрашивает Дамир. Похоже, Багримова не на шутку его зацепила. Раньше он был куда безразличнее к подобным вещам, легко отпускал своих подружек и тут же заводил новых. Но здесь безразличием и не пахнет.
– А такое возможно?
– Почему нет? Она же красавица! Думаешь, только я это вижу? И по работе встречается со всякими людьми… Не надо было мне её на эту работу устраивать!
– Стой, не кипятись. Посмотри на эту ситуацию со стороны. Вы с Эльвирой пока ещё не пара. Да, вы довольно близко общаетесь, и ты много для неё сделал, за что она, я уверен, благодарна. Но вы ведь не вместе, и она вполне может считаться свободной девушкой – и красивой, как ты верно заметил.
– Я послушался тебя и дал ей время!
– Это правильно, но сейчас ты уже можешь действовать. Сделать шаг навстречу, дать понять, что просто дружеских отношений тебе уже не хватает, хочется большего, выйти на новый уровень. Если, конечно, это в самом деле так.
