рядом с сестрой, положив голову ей на ногу.
— Не знаю… — Ма подумала секунду. — Те, кто все это придумал.
— Ты не раскрылась? — с тревогой спросил я.
Мне стало не по себе. Игра шла на уровнях, о которых я даже не подозревал.
— Раскрылась… — вздохнула Ма. — Принц прочитал меня.
— Вот почему он поддался.
— Да.
Она допила улун и налила снова. Чашка была буквально на два глотка.
— Все было ради этого… — произнесла Ма, вращая горячую чашку на ладони. — Весь конфликтный сценарий. Он им управлял… Управлял хаосом.
— Кто управлял? — глупо спросил я.
Вопрос был идиотским, но я никак не мог поверить услышанному.
Ма помолчала, а потом сказала то, что ее мучало все это время.
— Я не уверена… — она быстро посмотрела на меня. — Но мне кажется, что он Семь «А».
— Кто? — спросил Илья.
Ма погладила его по волосам.
— Принц…
Потом сказала:
— Пусть это пока останется между нами, ладно? Я еще не встречала таких, не знаю, что от него можно ждать…
В животе Ильи заурчало. Он заерзал и перевернулся на спину, посмотрел на нас снизу вверх. Грустно сообщил:
— Я опять хочу есть…
Ма вздохнула и скормила абуминогу последний бутерброд с лососем.
За окном почти совсем стемнело. Я посмотрел на экран телефона, было уже поздно, почти одиннадцати вечера.
Галерея работала круглосуточно, но на вход только до двенадцати.
Мы начали собираться.
Прибрались за собой, помыли посуду, закрыли дверь из комнаты к колодцу. Друзья мои вышли на улицу. Я еще раз все проверил, потушил лампу, запер изнутри входную дверь.
И прошел сквозь нее.
Разгорались уличные фонари. На стенах домов зажглись светильники, освещая арки и ступени лестниц.
Мы, не торопясь, шли в сумраке надвигающейся ночи, вдыхая прохладу.
Отыскали горизонтальный лифт в квартале от храма.
Я ввел код Галереи, и через секунду мы вышли на противоположном конце города. Пересекли площадь и оказались перед входом.
Билетер, посмотрев на значок Ма, пропустил нас.
Оглядываясь и замирая от восхищения, мы шли по широкому белому коридору, рассматривая картины на стенах. Он казался бесконечным.
— Вот мы и пришли… — неожиданно сказала Ма.
Она остановилась у высокой узкой картины от пола до потолка, на которой с высоты птичьего полета была изображена величавая река, уходящая за горизонт.
Я сразу узнал Землю, место и время.
Это был Енисей.
— Прощаемся… — сказала Ма. — Чем быстрее, тем легче.
Она приложила к картине значок Геологического факультете МГУ выпуска 1976 года. Поверхность холста и слои масляной краски и лака задрожали, пошли волнами, открывая проход за плоскость картины.
Ма подошла ко мне вплотную и обняла.
Я тоже обнял Ма, прижал к себе и вдохнул ее аромат. Но это был не просто запах…
Спайс.
Ее аура была аурой бессмертного. Летящие ароматы можжевельника, солнечных лучей и трав.
Я сделал шаг назад и посмотрел на нее с изумлением.
Ма фехтовала как богиня, но не была бессмертной. Она была простым человеком. Как такое возможно?
Куда она собралась? Кто ее тетя?
Ма по очереди нажала нам на кончики носа.
И сказала мне:
— Повторяй упражнение номер один, оставаясь в состоянии покоя. Как освоишь, сочетай с уроками на пляже. Добавляй акцепты меча. Начни с огненного, он самый простой… Затем номер два. Делай на круге, но в двух вариациях. Противники спереди и спереди-сзади. Потом добавляй акцепты… И так до седьмого…
— А после? — влез Илья. — Лапки к верху, крылья в стороны?
— Когда завершится пятый, число противников перестанет иметь значение…
— Только не отруби себе кое-что, — сострил абуминог. — Я не смогу тебя починить.
Ма вздохнула.
Абуминог оставался абуминогом… Даже в грустные минуты.
— Следи, чтобы он ел, — попросила она меня. — А то ходит целыми днями голодный.
Погрозила Илье пальцем:
— В другой раз обсудим твоих девок…
И тихо мне:
— Учи уроки…
Потом на мгновение еще раз обняла нас обоих.
Отстранилась:
— Мальчики, не грустите. Я недолго… День или два.
И шагнула в картину.
За грань.
#
17.
Поверхность картины колыхалась еще несколько мгновений волнами, а потом замерла.
Превратилась в холст под слоями масляной краски и лака.
— Знаешь, что? — спросил я Илью.
— Что? — сразу отозвался он.
Я вынул из кармана и показал значок, который мне дал репортер.
— Точно такой же… — тихо проговорил Илья.
В лице абуминога светился вопрос. Отвечая на него, я молча коснулся значком холста.
Плоскость картины задрожала, на мгновение покрылась рябью.
— Знаешь, что это значит?
— Да, — сказал Илья. — Мы можем уйти.
— Хочешь? — спросил я, глядя в его глаза. — Уйдем прямо сейчас…
Поверхность картины колыхалась легкими волнами. Илья смотрел туда, за плоскость картины, где только что скрылась Ма.
Все его существо, стремилось туда, за призрачную грань.
Но он стоял без движения…
Я смотрел на Илью. Должно быть, у него внутри сейчас все переворачивалось вверх дном.
Столько всего было начато и не закончено… С нетерпением ожидало нас, наших сердец. Встречи и открытия, новые друзья. Море и солнце, целый сияющий мир раскинул перед нами свои волшебные крылья.
В глубине души мы знали, что уход ничего не изменит.
Мы здесь не для того, чтобы уйти. Что-то вернуло нас, перенесло из небытия через границу жизни и смерти не для этого.
Источник вернул нас из вечной темноты… Мы были нужны ему здесь.
Я снова коснулся значком картины:
— Идем?
Илья стоял, опустил голову.
Потом поднял лицо, посмотрел мне в глаза.
И тихо сказал:
— Не сегодня…
Мы долго стояли у высокой, от пола до потолка, картины.
Ее поверхность вновь замерла и стала обычным холстом. На которой с высоты птичьего полета изображена река, уходящая за горизонт в лучах вечернего солнца.
— Как грустно… — сказал Илья.
— Хочешь, полетаем над городом? — предложил я. — В ночном небе…
— А можно?
Я взял его за руку.
Мы стали невидимыми, всплыли сквозь стены и перекрытия над крышами, а потом стремительно вознеслись к небесам.
— Ты как? — я посмотрел на Илью.
Он впервые летал со мной и проходил сквозь стены.
Мой друг молчал…
Только глаза его были широко раскрыты. Буквально распахнуты. В них отражались ночные огни.
В какой-то момент я понял, что повторяю маршрут, по которому мы с Ма вчера возвращались с побережья.
И у этого была своя причина.
Мы летели во тьме, пытаясь унять тревогу и печаль от ухода Ма…
Через полчаса приблизились к центральному вестибюлю гостиницы и опустились в темноте у колонн. Прошли сквозь вращающиеся двери.
Лифт перенес нас на пятый этаж к номеру 505.
Илья толкнул дверь, включил свет.
И ахнул.
Прямо посередине коридора лежал
