как это делают другие – слишком много переживаний. Морене, наверное, тоже тяжело, но темная богиня ничем не выдает себя. Да и Хлад… Лель же сражается с его отцом.
– Мне кажется, это какой-то заговор, – неожиданно произнесла Морена. – Рассорить нас между собой.
Лада вздрогнула: темная богиня озвучила ее мысли.
– Я боюсь за Леля, – продолжала та, – Хлад – за своего отца. А ведь мы с Хладом побратимы. Лада, как мы потом сможем смотреть друг на друга?!
Лада не сразу ответила:
– Ты говорила, что все в воле Равновесия. Так и будем считать.
Морена тяжело вздохнула и промолчала.
Левое плечо Леля обагрилось кровью, но бог любви не прекращал бой. Он прихрамывал – на правом бедре виднелась рана. Чернобог по-прежнему не подпускал к себе Леля. Лада стиснула зубы так сильно, что еще немного, и они начали бы крошиться. Жаль, что Морена и Хлад выступают в роли наблюдателей, иначе бы Лада наплевала на правила. Чернобог ударил Леля прямо в грудь с такой быстротой, что Лада чуть не заорала: она решила, что для бога любви все кончено. Но Лель успел увернуться в последний миг, так что кончик копья лишь чиркнул по доспехам, оставляя на них черный след.
Рядом охнула Морена, на ней лица не было. Ладе хотелось успокоить темную богиню, но она сама была не в том состоянии. Лада сжала кулаки и зашептала: «Лель, давай. Ты сможешь». А тот кружил вокруг бога войны, примеряясь, как лучше подобраться к нему. Лель метнулся влево, копье сразу же дернулось в ту сторону, затем вправо – безрезультатно. А потом бог любви совершил то, что никто не ожидал от него. Он подбросил свой меч и метнул его, будто копье. Меч вспыхнул, ослепляя Чернобога, и полетел, как стрела. Лада вспомнила, что, когда Лель ковал меч, то использовал свет звезды и молнии. Доспехи бога войны разбились вдребезги, он покачнулся, из раны в груди хлынул свет, и Чернобог исчез.
Морена так крепко обняла Леля, что Лада даже испугалась: как бы темная богиня не довершила начатое Чернобогом и не придушила бы Леля в объятиях.
– Я не буду мстить, – Хлад подошел к Лелю. – Равновесие сделало свой выбор.
Они обменялись рукопожатием.
– Хлад, послушай, – Лада все же решилась: будь что будет! – Ты мне нравишься, очень. Просто я устала и не знаю, что будет дальше. Мне нужно время, чтобы прийти в себя.
– Я подожду, – губы бога зимы тронула слабая улыбка. – Я готов ради тебя на все.
Теперь все четверо следили за схваткой между Посвистом и Мороком.
Лада не зря была больше уверена в боге ветра, чем в его младшем брате. Посвист перехватил инициативу и уверенно теснил бога кошмаров. Морок вращал в руках оба меча, делая перед собой неприступный заслон. Вокруг богов поднялся ветер, их тела окружило серое сияние – и Морок, и Посвист обладали воздушной магией. Посвист взлетел и обрушился на Морока сверху, но бог кошмаров отбил удар огромным мечом, в то же время пытаясь задеть Посвиста слюдяным.
В Медном царстве этот меч был ложным, но в Прави он овеществился и мог нанести серьезное ранение. Лада не знала, не попытается ли Морок наслать на Посвиста видение, но понимала: затягивать бой нельзя. На стороне Морока – опыт, за Посвистом – молодость и проворность. Потому богу ветра нужно использовать свое преимущество как можно быстрее.
Удар, еще, при столкновении мечи стонут, будто живые. Искры разлетаются в космосе, расцвечивая вечную ночь. У Лады перехватило дыхание: как же красиво и страшно одновременно. Посвист резким ударом перерубил слюдяной меч, и тот разлетелся на тысячи осколков. Те повисли в космосе, а затем, точно рассерженный рой, понеслись к Посвисту.
Тот провалился вниз, уходя от стеклянного водопада, а затем резко вынырнул за спиной Морока. Бог кошмаров успел развернуться к Посвисту, но осколки его меча по-прежнему летели к богу ветра. Они прошили тело Морока, который попал в собственную ловушку. Доспехи бога окрасились в алый, из горла хлынула кровь, и глаза бога кошмаров закатились навсегда. Образовался огромный смерч, он подхватил Морока и утащил в бездонную воронку.
Теперь на плато их было пятеро. Осталось лишь дождаться окончания боя Яровита и Кощея. Силы богов оказались равны, это было заметно по тому, как неторопливо и осторожно они ведут бой. Яровит больше наступал, Кощей оборонялся. Казалось, так будет длиться вечно: ни повелитель Нави, ни бог воинов не выглядели уставшими. Лада ожидала, что схватка этих двоих будет более яростной и ожесточенной: ведь оба любили ее мать – Живу. А здесь правил холодный расчет, по которому проигрывал тот, кто первым допускал ошибку.
Звон топора, глухой стук теневого меча. Красное переплетается с черным – огонь и земля тоже ведут сражение. Ладе хотелось крикнуть, чтобы Яровит не убивал Кощея, не узнав, что тот сделал с богиней жизни. Но она молчала: никакой звук не мог преодолеть такое пространство. Казалось, они так и останутся на плато, дожидаясь окончания боя. Но развязка получилась бурной и неожиданной: Кощей пнул Яровита в колено, а затем выбил топор из рук бога воинов. Через секунду его меч прижимался к яремной ямке светлого бога. Лада замерла, прикусив ладонь, чтобы не заорать от ужаса. Морена выпустила Леля из объятий и тоже наблюдала за финалом боя. Лель и Посвист застыли статуями, не веря в происходящее. Только Хлад был спокоен: его это никак не касалось. А затем Кощей отбросил меч в сторону и произнес: «Я сдаюсь».
Глава 7
Костяное царство
Лада недоумевала: поступок повелителя Нави казался странным. Он уже победил, и это Яровит обязан был возвратиться в Пра-океан. Оба бога направились к остальным. Крак вернулся в облик вороненка и опустился на плечо Леля.
– Мы оба покидаем вас, – объявил Яровит. – Я проиграл бой, а Кощей добровольно.
Лада переводила взгляд с одного на другого: это такая шутка? Они что, останутся без старших богов?
– Равновесие сохранено, – добавил Кощей, у него оказался глухой, сорванный голос. – Два светлых бога, два темных и одна светло-темная богиня.
У Лады встал ком в горле: значит, ее опасения подтвердились? Раз Кощей так уверенно говорит. Но откуда он знает?! И тут до нее дошло…
– Ты моя дочь, Лада, – подтвердил ее опасения повелитель Нави. – Я думал, ты уже догадалась.
Он опустился на траву, его примеру последовали остальные.
– Я давно любил Живу, как и она меня, – поведал Кощей. – Но Род разделил богов на темных и светлых, потому Жива
