и тогда Лада плачет.
Она знает, что Хлад ждет, когда Лада позовет его, и не может позвать. Его мир – зима, ее – Костяной дворец. Оба этих мира слишком мрачны для того, чтобы их объединять. Лада не может быть с Хладом и не может перестать думать о нем. Все свободные минуты наполнены думами о боге зимы. И свободных минут у нее целая вечность.
В один из повторяющихся дней Лада вспоминает пророчество Оракула и о том, что у нее есть молодильное яблоко. Она не может править Навью, Ладе нестерпимо думать о жизни среди мрачных стен Костяного царства. Чего стоит божественность, если она не дает никакой радости? И стоит ли держаться за право называться богом, если им можно пренебречь? Лада не знает, что случится, но она верит, что ее жертва не напрасна. Лишь бы это как-то помогло ей и другим.
Она достает из рюкзака яблоко – оно совсем не испортилось – и надкусывает его. Слышен рев реки, горизонт пропал из-за поднявшегося столба воды. Землю трясет, дворец начинает разрушаться. Поток сносит ограду, сметает косы смерти и врывается во дворец. Ладу вращает бешеный водоворот, а затем ее утягивает в бездонный омут.
Эпилог
Загораются зеленые огни. Лада считает их: тридцать три, тридцать четыре – ее снова обнаружили. Немеет язык, сердце заполошно бьется, и в этот момент, когда хочется умереть от ужаса, в комнату врывается Милена.
– С днем рождения! – сестренка прыгает на Ладу и энергично дергает за уши. – Шестнадцать, семнадцать, – на последнем числе Милена хорошенько потянула Ладины уши.
Затем слезла с кровати и побежала по коридору:
– Мама, папа! Лада проснулась.
Лада резко села: что это было?! Ей приснился сон? Но он был слишком реалистичным и долгим, так не бывает. Она посмотрела в окно: уже светает. Лада вылезла из кровати и пошла к двери. В зеркальной дверце шкафа мелькнуло ее отражение, и Лада замерла возле него: у нее появилась седина?! Она пристально всмотрелась: так и есть.
Подоспели родители. Папа вручил букет нежных эустом, а мама – сертификат в книжный магазин. За завтраком Лада решила спросить:
– Откуда у меня седина? Не припоминаю, чтобы была.
Мама ответила с едва заметной заминкой:
– После аварии. Машина загорелась, мы вытащили тебя в последний момент – ремень безопасности заклинило.
– А почему я этого не помню?
– Провалы в памяти. Врачи говорят, что от стресса, – объяснил папа. – Но обещают, что все нормализуется.
Лада спустилась во двор, чтобы идти в школу, но Насти не было – подружка почему-то задерживалась. Зато тусовались два братца – Матвей с Семеном, которые учились в одной с Ладой школе. Рядом с ними – незнакомая девица с ассиметричной стрижкой. Лада хотела пройти мимо, но ее окликнули:
– Лада, привет!
Она развернулась: перед ней стоял парень, Лада его не знала. Выбеленные волосы, светло-серые глаза. У него была приметная внешность, но никаких ассоциаций не возникало. Лада пожала плечами: наверное, это из-за проблем с памятью, про которые говорил папа.
– Мы знакомы? – Лада наморщила лоб.
– Да, – парень растерялся. – Я Хлад. Ты меня забыла?
Лада хотела признаться, что да, но чем дольше смотрела на него, тем больше ей казалось, что она знает его – когда-то он занимал все ее мысли.
– Я должна тебя помнить, – язык сделался косным. – Ты мне снился. Наверное, это последствия аварии.
Подошли остальные.
– Я Лель, – почему-то именно так представился подошедший Матвей.
– А я Посвист, – сказал Семен.
Неизвестную девицу звали Мореной. Все эти имена были Ладе смутно знакомы.
Ее охватила слабость.
– Подождите, это же был сон, – Лада попыталась свести концы с концами. – Про Правь, сражение с богами.
Хлад отрицательно замотал головой.
– Нет, все было по-настоящему.
Ладу бросило в жар: память из отрывков наконец-то собрала целую картину. Живот скрутило от рези, на лбу выступил пот.
– Я съела яблоко, – прошептала она. – Мне было так плохо, что я захотела стать человеком, как раньше. И я надеялась, что это что-то даст. Какое-то волшебство.
– Так и получилось, – подтвердил Хлад. – Благодаря этому произошло чудо: ты вернулась в свой день рождения. Когда все были еще живы. Теперь все пойдет, как надо.
Слезы хлынули градом, Хлад обнял ее, прижал к себе, его губы коснулись ее макушки, еле-еле.
– А Берендей? – сквозь рыдания спросила Лада.
– С ним все в порядке. Он и его царство целы. И Чудище Поганое не решится напасть – у него нет поддержки Чернобога.
– Нави тоже нет. Молочная река унесла тени в Пра-океан, – объявил Посвист.
– Только для богов ничего не изменилось, – добавила Морена. – Они навсегда ушли в Праокеан.
– И Велес? – Лада уже знала ответ.
Хлад достал из кармана золотой шарик.
– Я тут почти все починил, – сказал он. – Так что приглашаю тебя в Золотое царство.
Хлад улыбнулся, и эта улыбка превратила вечно мрачного парня в прекрасного принца.
– А я в Серебряное, – добавил Посвист. – Когда тебе надоест Золотое, и ты решишь немного развеяться.
– Ну или к нам с Мореной в Медное, – предложил Лель. – Тебе, насколько помню, там понравилось. Решайся, сестренка.
– А как же школа, родители? – Лада находилась в смятении.
– Думаю, Берендеевы тебя отпустят, – Посвист излучал уверенность. – Может, они и сами захотят вернуться в Дивь. А школа… Сдалась она тебе?
– Решайся, – Хлад взял ее за руку. – Ради тебя я добуду любое из молодильных яблок, чтобы ты вечно оставалась юной и прекрасной. А еще счастливой.
В его глазах сияла такая любовь, что сердце Лады растаяло, как весенний снег. Хлад не стал дожидаться, когда Лада позовет его, и сделал это сам. Лада кивнула, ее сердце совершило головокружительный прыжок в живот и обратно, и тогда Хлад обнял ее и поцеловал. У них впереди теперь была целая вечность – одна на двоих.
Примечания
1
народный зáговор
2
народный зáговор
