них) в самом прямом смысле горели ноги.
Устроенная нами атака привела к тому, что орда сатов превратилась в испуганную, паникующую толпу. Если раньше они ждали, когда наступит их черед идти к броду, то теперь отчаянно желали оказаться как можно дальше отсюда.
Естественно, это тут же сказалось на битве в целом. Наши стойко держали оборону, совершенно не сдвигаясь с места. Идти вперед не имело смысла, ведь если большую часть брода мы специально разворошили, забросали камнями, чтобы пробираться там было максимально неудобно, то тот участок, где должны были стоять наши воины, как раз наоборот, выкладывался максимально аккуратно, камни подбирались так, чтобы они лежали нерушимо, причем плоской частью вверх. К тому же там еще и доски положили, чтобы сделать поверхность более удобной и надежной.
Наши воины были как бы на небольшом возвышении, стояли крепко, в то время как саты вынуждены были и биться, и при этом следить за равновесием, чтобы не упасть под ноги своим товарищам или вовсе не свалиться в реку.
Так вот, огненные удары, вызвавшие панику в рядах сатов, привели к тому, что очередь желающих пройти брод заметно поуменьшилась — все бегали, пытаясь спастись, избежать участи тех, кто сейчас орал не своим голосом, объятый огнем.
Наша же линия обороны получила возможность немного передохнуть — напор сатов ощутимо ослаб, да и стрелки, сосредоточившиеся именно на броде, выбивали наступающих одного за другим.
Численное преимущество, как я и ожидал, нисколько не помогло сатам. Максимум, сколько их могло пойти через брод — человек четыреста-пятьсот, не больше, а уж непосредственно участвовать в битве, безуспешно биться в стену щитов северян, и того меньше — сотни полторы-две.
Я уже дважды давал приказ подменять воинов, держащих оборону.
Мои бойцы, которых сменили, ни живые, ни мертвые, выходили на берег, падали или садились на землю, пытались хоть немного отдохнуть, прежде чем снова настанет их очередь брать в руки щит или копье, менять своих уставших товарищей.
На том берегу продолжали полыхать ямы, на головы сатов с неба падали огненные снаряды, но человек — тварь, легко адаптирующаяся ко всему, так что на данный момент паника закончилась, разум вернулся к сатам, они поняли, что от ям нужно держаться подальше.
Вот только поняли они это уже слишком поздно — ловушки сработали как надо, и огромное число обугленных трупов, от которых все еще подымался дым, лежали на земле. Река ниже брода и вовсе стала красной от крови. Трупов в ней было столько, что по ним уже, наверное, можно было бы ходить.
Часть и них прибило к берегам: на вражеский просто выбросило, ну а с нашей стороны течением их насадило на колья.
Интересно, сколько вообще осталось живых противников? Как много мы уже успели убить? Казалось, что как минимум половина армии перебита, но я знал, что это лишь так кажется — всему виной обилие трупов, бросающихся в глаза.
На деле же, уверен, мы едва ли справились с третью орды сатов, и самое сложное еще впереди…
* * *
Я и в этот раз не ошибся.
Саты пришли в себя и продолжили атаку. Осознав, что продавить нас через брод не получится, они, как и ожидалось, полезли в реку.
Течение было сильным, несколько человек тут же отправились вниз по реке, но большая часть, отчаянными рывками переплывая от одного торчащего над поверхностью реки камня к другому, таки имели все шансы добраться до нашего берега.
Да вот только наши лучники серьезно сократили число таких везунчиков. Оставшиеся же, отчаянно выгребая к берегу чуть ли не из последних сил, напарывались на колья, вбитые у самого берега.
Но при этом все равно находились везунчики, умудрявшиеся выжить и таки выползти на берег.
Им уже была уготована смерть от топоров северян — пара десятков воинов специально была мной отобрана для этой задачи. Еще пара дюжин должны были сейчас находиться ниже по течению и там отлавливать сатов, которых снесло, и они выбрались на наш берег гораздо ниже.
Короче говоря, даже смена тактики (если можно было назвать столь отчаянный шаг — попытку форсировать реку) ничего хорошего сатам не принесла. Как раз таки наоборот, еще больше их погибло в воде, захлебнувшись, утонув, или же напоровшись на колья.
На самом броде продолжала кипеть битва, но теперь уже и наши несли потери. Люди в резерве находились от силы минут десять, затем вновь возвращались в бой, освобождая и давая возможность передохнуть своим товарищам.
Самый опасный момент настал прямо сейчас — саты уже так поперли на брод и в реку, что мне казалось, будто они вот-вот прорвутся, смогут пробить нашу оборону, или же на берег вылезет огромное их число, способное зайти в тыл обороняющимся.
И хотя наши лучники, а вместе с ними и местные — дети, женщины и старики, немного набившие руку и начавшие стрелять гораздо лучше за время битвы, чем в самом начале сражения, посыпали врага стрелами — это не спасало ситуацию.
На берег умудрилось вылезти столько сатов, что с ними не мог справиться тот куцый отряд бойцов, который я отрядил для обороны берега.
Пришлось браться за оружие моим лейтенантам, сатам-союзникам, которые пока были в резерве (какой смысл ставить их на защиту брода, если со щитом они справляются кое-как?), и тем, кто отдыхал, выйдя из битвы на броде.
Даже я сам, включив берсерка, вынужден был отправиться в бой.
Уж не знаю, сколько длилась эта битва, но, когда вдруг враги закончились, и я позволил себе отдышаться, утереть чужую кровь с лица, оглядеться, то понял, что мы победили — саты уже не атаковали, они поняли, что проиграли. Даже брод был практически зачищен от них.
Кажется, в этой битве мы одержали верх, причем как я и хотел, победу мы получили чистую, без огромного числа жертв с нашей стороны.
Вот все-таки, что значит правильный выбор места. Тысяча с небольшим северян смогли отбиться и победить четыре или даже пять тысяч сатов…
— Вперед! — заорал я и первым отправился к броду.
Предстояло добить остервенело бьющихся сатов и выйти на тот берег, где уже займемся добиванием некогда страшной Великой Орды…
Глава 22 Упорство обреченных
Так получилось, что на вражеский берег первым ступил я. Следом за мной, восторженно ревя, шли мои лейтенанты, за ними рядовые воины, и последними переходили брод уже местные, нам помогающие.
К сожалению, брод сыграл с нами ту же злую
