мою душу.
Директор что-то обсуждает с моим отцом. А я как идиот пытаюсь прочитать по губам, что они там так активно обсуждают. Отец кивает и хмурится. Поднимает взгляд и наталкивается на меня. Кивает уже мне.
От небольшой группы отделяется, если мне не изменяет память, министр образования и идет по направлению к нам.
— Твою ж, — выдыхает все ещё стоящий рядом со мной Антон, — его-то зачем сюда понесло?
— Антон, сынок, ну как на новом месте?
Хмыкаю. Значит, Антон у нас сын самого Лобанова — министра образования.
— Спасибо, все прекрасно, не считая толпы мажоров, — и на меня косится.
Министр переводит на меня удивленный взгляд, будто только что понял, что они не одни.
— Добрый день, — скалюсь во все зубы и бочком сваливаю из их общества.
Цель: догнать мою Снежинку, которой уже след простыл из холла.
— Ярослав, — да они сговорились, что ли…
Это уже мой решил оторвать меня от дел. Торможу и поворачиваюсь.
— Ты со мной поедешь за мамой?
Директор стоит неподалеку и внимательно смотрит на мое поведение. Ну ещё бы, наверное, в его понимании я крайне нестабилен и излишне агрессивен.
— Сейчас?
Отец смотрит на время и кивает.
— Или у тебя ещё уроки сегодня?
Смотрю на дверь, ведущую в комнаты девочек, и пытаюсь быстро сообразить, куда ломануться-то.
— Яр, ты со мной? — окликает отец. — Маме будет приятно, если мы вместе её заберем.
Блин, блин, блин!
Резко выдыхаю. Что же делать-то? Снежинка или мама?
Ну, буду надеяться, что Снежинке стоит остыть и выдохнуть после нашей недомолвки. Да и мне нужно кое-что переосмыслить.
— Ага, с тобой, — решаю все же в пользу мамы, — сейчас выйду.
Несколько часов ничего же не изменят? Я очень надеюсь, а так вернусь в школу во всеоружии и буду извиняться перед Снежинкой.
Непроизвольно кошусь на Антона, проходя мимо. Белобрысый дружок Снежинки все ещё о чем-то спорит со своим отцом.
— Слушай, я вообще могу спокойно прожить до конца учебного года в школе и не приезжать к вам. Не потеряю ничего.
— Антон, ты должен познакомиться с моей второй семьей.
Ого, как там все сложно.
— Никому я ничего не должен, а кому должен — прощаю.
Не сдерживаюсь и скалюсь. Да уж, а он не так-то прост, как может казаться.
На ходу набиваю сообщение Снежинке, но оно не доставляется сразу.
Прыгаю в машину отца и расслабленно откидываюсь на спинку. Пытаюсь дышать спокойно, а не как загнанный зверь после охоты.
Отправляю ещё несколько сообщений, но и их ждет участь недоставленных. Набираю её номер и слушаю монотонный голос автоответчика.
— Блин, — сжимаю в руке телефон и задумчиво прислоняю его к подбородку.
Глава 47
Всматриваюсь в проскользающие мимо высотки.
— Все хорошо, сын? — папа косится на меня, но его внимание все равно приковано к дороге.
— Да, — поначалу хочу отмахнуться от отца, как обычно, но замолкаю. — Пап?
— М-м-м?
— Да ладно, ничего, не обращай внимания, — все же даю заднюю.
Не знаю, что именно меня тормозит и мешает озвучить вопрос, который я собирался задать. Не привык я обсуждать с отцом такое личное.
— Ну, говори уже, вижу же, что тебя что-то грызет. Весь издергался на сидении.
— Сам разберусь, — отворачиваюсь от него и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу.
— Я тоже так один раз сказал, когда с Оксаной поругались, — в голосе отца улыбка, заставляющая меня зажмуриться, — чуть не потерял тогда все.
— Почему? — сдавленно выдыхаю и перестаю дышать.
— Молодость, вспыльчивый был, как и ты, думал, что она мне должна все свое время посвящать и никуда не отходить.
— И что? — не верю, что продолжаю разговор, но мне становится интересно, что там у них было.
Я мало что знаю об отношениях родителей, как оказалось. Но сейчас, когда я сам на грани того, что все рухнет, мне становится важно услышать хоть что-то правильное и полезное.
— Успел сообразить, что когда девушка соглашается быть с тобой, она не подписывается на рабство. Она просто соглашается идти рука об руку с тобой. Но при этом у неё есть своя жизнь и свои интересы. Отношения, сын, — это не клетка. Нельзя человека лишать жизни ради своих хотелок и страхов. А я тогда испугался, что она лучше меня найдет.
— И как ты преодолел этот страх?
Слушаю отца и словно себя же вижу.
— А никак, я сам стал для неё лучшим. Это сейчас просто все вот так к нам повернулось. Но там моя вина.
— Пап, да нет твоей вины. У каждого же бывают трудные периоды. Просто вот так сложилось, — говорю и наконец понимаю, что меня тяготило все это время.
Непринятие того, что отец тоже человек со своими страхами и чувствами, и мама для него практически все. Я не верил, а сейчас словно все на свои места встало.
И дышать стало легче.
Стоило только самому почувствовать, каково это — быть на краю пропасти. В шаге от потери любимой девушки.
— Так что случилось?
— К нам в класс пришел новенький, ну и он оказался ее другом детства.
— О-о-о-о-о, — тянет папа и ослабляет галстук, — друзья — это вообще неприкасаемое, Яр. Она же не запрещает тебе общаться с Ромой и Глебом.
— Но это другое. Они ж пацаны.
— Ты настолько ей не доверяешь? Тогда почему ты с ней?
Замолкаю. Мои плечи опускаются, и сам я готов воткнуться лбом в колени.
— Дело не в доверии.
— Стань для неё лучшим и не будешь бояться никаких друзей. Кстати, кто она?
— Ты не хочешь узнать ответ.
— Почему? Ну я помню имя, Снежана, кажется, да?
Киваю. Смысл отрицать, если рано или поздно все равно я приведу её в свой дом, чтобы познакомить с родителями. Это даже не обсуждается. Нужно только наладить то, что сам натворил.
— С твоего класса?
Снова кивок, а папа фыркает.
— Предпочитаешь, чтобы я продолжил допрос? Хорошо.
— Дочь директора нашего, — выпаливаю и жду реакции.
Отец давится следующей фразой и удивленно приподнимает брови.
— А ты кого попроще не мог найти?
— А что не так? — сразу встаю
