в привычного хулиганистого парня.
К какому я привыкла.
— Ну вот, видишь, не все так плохо, — подкалываю его и пытаюсь придумать, как закончить поскорее разговор.
— А вон та блондиночка вообще зачет, — голубые глаза вспыхивают неподдельным таким азартом, и я резко оборачиваюсь.
По коридору идет Ника и с кем-то что-то бурно обсуждает по телефону.
— Эй, принцесса, а может, со мной поговоришь, я тебя не буду злить, обещаю, — орет Антон на весь коридор, а я только успеваю прикрыть лицо ладонями.
Щеки вспыхивают.
— Антон, блин, — стону сквозь зубы, — перестань вести себя как в пещере.
Смотрю на него сквозь пальцы, но он слишком завис на Нику и, кажется, не обращает внимания, что я стою рядом.
Ника окидывает его надменным взглядом и кривится, словно увидела что-то неприятное.
— Ты не в моем вкусе, увалень, — проходит мимо нас и закатывает глаза.
— Ух ты, — и вот чувствую, что этой фразой она только разбудила азарт Антона.
Потому что он не из тех, кто просто так дает заднюю после одной фразы. Сколько раз я видела, как многие девчонки потом сами за ним таскались, но ему было уже неинтересно. Для него погоня в кайф, а сами отношения ему до одного места.
— Она учится с нами в классе, — бормочу я и ловлю на себе удивленный взгляд друга.
— Да ну? Ты меня накалываешь. Я бы её запомнил.
— Её не было на уроке, неважно себя почувствовала, — выговариваю и тут же жалею.
Хищный взгляд начинает сканировать меня.
— А ты откуда знаешь? Вы с ней подруги, что ли?
— О нет, вот уж точно не с ней дружить.
— Откуда ты тогда знаешь? — не отлипает друг.
— Забудь.
— Нет уж, подруга, колись. Как её зовут?
— Ника. Мы живем в одной комнате.
— Вау, — глаза Антона сверкают, — мне нужен её номер.
Мотаю головой.
— Даже не думай, я тут тебе не помощник. Сам, Антоша, если хочешь в это вляпаться.
— В смысле вляпаться? — друг хмурится.
— Сам узнаешь.
Из меня вырывается нервный смешок. В памяти проматываются все стычки с Никой, и я мысленно даже жалею Антона.
— Ты-то себе вон мажорчика окучила, — продолжает друг, осматривая просторный школьный коридор.
— Ещё слово, и я тебя ударю по твоей смазливой рожице, — утыкаю палец ему в грудь.
А у самой снова ком подкатывает. Ощущение тошнотворное никак не отпускает. Сглатываю несколько раз, но перед глазами все плывет от несдержавшихся слез.
А это он всего лишь упомянул Ярослава, а меня вот так подкосило.
Черт, ну я же держалась. Что началось-то?
В груди неприятно щемит от ощущения тоски. Хотя откуда это все? Чувствую, что это конец?
— Эй, мелкая, ты что? — округляет глаза Антон.
— Ничего, — шмыгаю и зажмуриваюсь.
Тут же оказываюсь прижатой к надежной и знакомой груди и отпускаю контроль. Утыкаюсь лицом в футболку Антона и стону.
— Блин, ты из-за мажора своего, что ли? Что он тебе уже успел сделать?
— Его зовут Ярослав, — приглушенно бубню.
— Да хоть Святослав, мне по боку, если ты сейчас плачешь из-за него, мелкая, то ты знаешь, что мне ничего не стоит пойти и прикопать его в палисаднике. Я видел, тут есть, — он нервничает, когда он начинает нести такую чушь, значит, он нервничает.
— Я сейчас, — голос приглушает его футболка, но я никак не могу подавить бесконечные всхлипы.
— Блин, завязывай реветь. Ты не ревела, даже когда травму заработала, — Антон стискивает меня ещё крепче, и это немного облегчает тупую боль в груди.
Громко шмыгаю и поднимаю глаза, врезаясь в карий взгляд, направленный на нас.
Земля уходит из-под ног, когда в этих глазах вспыхивает ярость. Ярослав стискивает кулаки и не спускает глаз с нас с Антоном. Вздрагиваю. Антон замечает перемены и отстраняется. Прослеживает за моим взглядом и шумно выдыхает.
— Ну, хочешь, я с ним поговорю, и мы все выясним как пацаны.
Испуганно мотаю головой, потому что… черт, я прекрасно понимаю, что они оба очень вспыльчивы и им ничего не стоит сцепиться.
— Я все же поговорю. Замри, Зимина.
Ну кто б меня послушал!
Антон отходит от меня, а я думаю, что сейчас очень подходящий момент, чтобы просто убежать и не видеть, как эти двое будут разбираться из-за мнительности Ярослава.
Глава 46
Ярослав
При виде того, как Снежинку зажимает этот белобрысый смертник, хочется перевернуть стоящий рядом автомат с напитками. И я уже даже тяну руку, но одергиваю себя.
Кто дал ему право вот так вламываться в наши отношения?
Растираю грудь в месте, где находится сердце. Та нестерпимо жжет после недавней ссоры со Снежинкой. Вижу её покрасневший носик и красные глаза и чувствую себя последним гадом. Что заставил плакать из-за своей ревности.
Он отлипает от моей девушки. Все ещё моей же? Я на это надеюсь.
Двигает в мою сторону, пока Снежинка испуганно хлопает ресницами и бегает глазами между нами.
Сжимаю и разжимаю кулаки, чтоб унять бурю внутри. Решаю дать ему минутку, прежде чем врежу ему за то, что он руки распустил и тронул чужое.
— Эй, Бородин, вбей в свою башку, что у меня и Снежи ничего не было и быть не может. Затолкай свою пламенную ревность в дальний угол. Она для меня как сестра, усеки это раз и навсегда. И если ты не сможешь ее обеспечить счастливыми улыбками, а наградишь только слезами, будешь иметь дело со мной. Если это сейчас не дойдет до тебя через уши, я через нос тебе это буду вбивать!
Его счастье, что эту речь слышу только я, иначе…
— Твое счастье, что ты дорог девушке, которая дорога мне. Иначе за такую пламенную речь я бы тебя в пол закатал.
Антон усмехается и складывает руки на груди. Перехлестываемся взглядами, но я первый отвожу взгляд, потому что мне нужно видеть не этого белобрысого, а свою девочку.
Меня отвлекает звук открываемой двери, которая ведет в крыло администрации, и я вижу, как оттуда выходят директор и мой отец.
Сглатываю, пытаюсь понять, какого черта тут забыл родитель и почему не сказал мне. Но немного отпускает, когда за ними выходит ещё четверо таких же «костюмчиков».
Значит, отец тут не по
