Книга Мышь - Иван Борисович Филиппов

— Ну да, так, вместе, и работает.

Они двинулись дальше. Костя хорошо помнил тот разговор, о котором вспомнил Сева. Это было давно, он ещё не ходил в школу и даже не помнил, как именно папа завёл разговор о смерти и почему. Кажется, то ли у кого-то из их друзей случилось горе и кто-то умер, или, может, мама что-то в новостях увидела? Тогда папа с мамой за ужином сказали, что хотят обсудить с ними смерть.

Может так случиться, что они с Севой останутся одни. Костя заплакал — ему не хотелось об этом думать, он не хотел верить, что это возможно. Точнее, он понимал, что, бывает, дети остаются одни, и тогда их отправляют в специальные «Учреждения для бедняжек, которые, к сожалению, остались без родителей» — так говорил Мистер Браун в фильме про медвежонка Паддингтона. Но это же другие дети, это не могут быть они с Севой! Мама обняла его и тихо объяснила, что, конечно, они с папой будут всегда очень осторожны, и шансы их внезапной одновременной смерти невелики, но всё-таки им с папой будет спокойнее, если они будут знать — их зайцы готовы ко всему. Они должны быть всегда вместе, всегда рядом друг для друга, вдвоём против всего мира. Дома это тоже работало — если папа с мамой сердились на Севу, Костя был всегда на его стороне. Если же мама ругалась на Костю, он был уверен — брат защитит его, обнимет, утешит.

«Вместе против всего мира».

Площадь трёх вокзалов выглядела, как поле битвы. Но так же выглядели и другие улицы и площади, которые они уже прошли. На железнодорожном мосту над въездом на площадь столкнулись два состава. В этот раз один не вытолкнул другой, просто от силы удара несколько вагонов изогнулись и повисли причудливой буквой «Л» над землей. Вокзал, стоявший рядом с их — Ярославским — сгорел, остались лишь каменные стены. В центре площади лежал сошедший с рельс трамвай, чуть поодаль другой трамвай врезался в толпу заражённых, и мальчишкам была видна лишь его часть — другую скрывала груда тел.

Сева стоял как вкопанный и, кажется, к чему-то прислушивался. Костя остановился и тоже услышал — над пустой площадью разносился звук автомобильного клаксона.

— Сейчас сюда все заражённые сбегутся! Надо его скорее выключить!

Они начали лихорадочно карабкаться в сторону источника звука. Костя нашёл его первым:

— Сева, Сева, тут собака!

Он стоял на крыше машины и показывал пальцем на лобовое стекло потрёпанной серой Kia Sportage. Собака — это был белый самоед — лежала прямо на руле, всем весом нажимая на клаксон.

— Умерла, кажется.

Сева говорил с жалостью. В их семье самоед был второй самой любимой на свете породой после корги. Мама называла таких собак «облачка» — ей не нравилось противное слово самоед, пока Костя случайно не узнал из тик-тока о том, как название это появилось. Самоедами их назвали не потому, что они себя сами едят. Просто на Крайнем Севере их запрягали в санки. Белые собаки были на фоне белого снега не видны, и казалось, что санки «сами едут».

Сева посмотрел на брата — Костя целился в заднее пассажирское стекло Sportage из пистолета.

— Нет, нет, дурень! Не стреляй! Если он жив, он оглохнуть может!

— Ну а как? Даже если он умер, нам надо скорее звук этот убрать.

Клаксон, действительно, ужасно действовал на нервы. К и без того непростой ситуации он добавлял ощущение какого-то надвигающегося липкого ужаса. Сева подумал, потом взял Костин пистолет, поставил его на предохранитель, схватил за ствол и с силой ударил рукояткой по лобовому стеклу. Собака перепугалась и кубарем перекатилась на заднее сиденье, откуда уставилась на ребят.

— Живой! Давай ещё!

Сева стукнул ещё раз, и ещё, и ещё — пока стекло не развалилось на мелкие кусочки и не осыпалось в салон. Секунду пёс просто смотрел на ребят, а потом пулей вылетел из машины, пробежал по крышам пару метров, сел, повернулся к ним и тихонько заскулил.

Лев Семёнович тяжело дышал, и мысли путались в его голове. Кто эти люди? Зачем они сломали его машину? Они спасли Льва! Может быть, они друзья?

Каждый инстинкт, однако, сейчас говорил ему бежать. Каждая клеточка его тела подсказывала, что вокруг смерть, и сейчас нельзя останавливаться и надо бежать и бежать… Но сил не было. Льву очень хотелось есть. И пить. Может, это хорошие люди? Может быть, они покормят его?

Очень медленно, аккуратно переступая лапами по нагретому металлу, он пошёл обратно туда, где замерли в нерешительности два небольших человека. Кажется, они были ещё щенками.

Пока собака шла к ним, Сева отдал Косте пистолет, и тот убрал его в карман рюкзака — он специально оставлял его теперь незастёгнутым, чтобы в случае опасности быстро достать оружие. Пёс неуверенными шагами подошёл к Севе и то ли лёг, то ли упал прямо у его ног.

— Так он на коврик похож. Ему, наверное, есть хочется?

— И пить. Давай так. Я его на руки возьму. Ты зря убрал пистолет — достань обратно, будешь нас охранять.

Несмотря на громкий звук, так долго разносившийся над площадью, вокруг них всё ещё не было ни души, ни тела.

Костя достал пистолет и даже весь как-то надулся от гордости — он будет охранять! На прошлой неделе ему Сева свой телефон отказывался доверить — Костя просил поиграть катку в Brawl Stars — а теперь, вот, жизнь доверяет. А ещё собака! Неужели у них теперь будет собака?

Севе было тяжело: он положил пса себе на плечо и с трудом удерживал его двумя руками — здоровенный какой! Но ничего, он потерпит.

Они целенаправленно шли к кафешке, которая располагалась прямо на углу Ярославского вокзала. Здесь они с семьёй часто обедали перед электричкой. Не дойдя до входа в кафе пары метров, Сева аккуратно спустил собаку на асфальт, достал свой пистолет, и они с Костей тщательно проверили, что в кафе нет живых или заражённых. Только после этого они завели внутрь пса и закрыли за собой дверь.

Костя быстро нашёл глубокую миску и налил в неё воду: в самом кафе ни воды, ни электричества уже не было, но за прилавком стояла нераспечатанная пачка воды в бутылках. Сева же пошёл искать, чем они могут покормить собаку. И что могут поесть сами — он уже сильно проголодался.

Пёс пил жадно. Сначала он уронил морду в миску и всё разлил. Костя терпеливо налил ещё раз. В это время с кухни с пачкой сосисок вернулся Сева.

— Пачка новая, я в холодильнике несколько нашёл. Нам с тобой поставил вариться — хорошо тут плита газовая и газ ещё есть. А он, наверное, сырые съест?

— А они не испортились?

— Ну, на запах вроде «ок».

Сева разорвал полиэтиленовую пачку, и собака, которая секунду назад послушно лежала на полу, вскочила и налетела на него, пытаясь скорее добраться до вожделенных сосисок.

— Да подожди, дурень, я тебе сейчас всё дам! Не торопись! — Сева улыбался. Он повернулся к Косте и добавил: — Видишь, ему нравится запах, значит точно всё «ок»!

Лев Семёнович жевал сосиску с наслаждением. Дело было не только в том, что он был страшно голоден — в его прошлой жизни есть сосиски ему категорически запрещала Катя. Его кормили исключительно очень полезным кормом, тщательно подобранным именно под его нужды. И это был вкусный корм, и Лев любил его, но сосиски… Он с благодарностью смотрел на