запас потенциальной энергии. — Бей! — И вновь многочисленное тренькание и свист уходящих снарядов. И вновь множество пронзительных криков известили меня об успешной практике залповой стрельбы даже из такого непрактичного, на мой взгляд, оружия, как лук.
После второго залпа способных к сопротивлению или хотя бы к бегству врагов не осталось. Несколько кирасиров, чьи нагрудники приняли на себя основной импульс энергии, еле слышно подавали голоса. Кто-то оказался придавлен собственным скакуном, а кто-то просто пережил попадание стрелы, неудачно выпав из седла.
— Первый, второй, третий десятки — соберите стрелы и лошадей! Четвёртый, пятый — прикройте их! — Позиции махом опустели, а более полусотни человек организованно двинулись выполнять приказ. Это первый и последний раз, когда нам дают вот так вот поживиться трофеями. Сейчас подойдёт основная масса и начнётся такой цирк с конями…
Интерлюдия. Король Олаф. Через пятнадцать минут после первого боестолкновения.
— Мой король, эти русские организовали серьëзную земляную фортификацию возле единственного на участке брода. — Единственный оставшийся генерал, с заметной дрожью в голосе тыкал в карту этих богом забытых мест, добыть которую удалось лишь очень большой ценой. — Мы потеряли уже пол сотни человек, пытаясь прощупать их оборону. Похоже, тот, кто всё это придумал — настоящий оборонный гений!
— Прямо-таки гений? У русских? — Я вспомнил, как совсем недавно этот же генерал принижал достоинства «дикарей с востока».
— Э-э… Ну, может они наняли кого-то из Европы… Но это не важно! Вы посмотрите: перекрёстный огонь, грамотная маскировка, ловушки по периметру. — Вдруг на том берегу что-то глухо ухнуло и в полусотне метров от нашей палатки со свистом грянуло ядро, судя по всему зацепив в полëте нескольких воинов. — О, ещё и артиллерийская позиция! — Восхищённо произнёс генерал. Я грозно зыркнул в его сторону и вновь склонился над картой.
— Похоже, они хотят переправить армию по мосту. — Я ткнул пальцем в условное обозначение переправы через широкую реку. Тут уж простым бродом не отделаешься. — А как переправятся — взорвут мост. Это очевидно, я бы и сам так сделал. Если им это удастся — они смогут оторваться от нас на несколько дней, которые мы потратим на поиски другого моста. А если хотя бы тысяча русских закроется в Новгороде — мы без артиллерии завязнем в нём до зимы! — Я представил последствия такого исхода и даже непроизвольно поëжился. — Готовьте кирасиров, генерал.
— Но их после этой ночи осталось всего двести с небольшим всадников! — Возмутился в ответ выходец из Норвегии. Я взял его за грудки и сквозь зубы проговорил.
— Мы не можем терять ни минуты. Собирайте всадников и разметайте эти шалаши, покрытые травой к чëртовой бабушке! В усиление оставляю вам две сотни Стокгольмского ополчения и пол сотни хускарлов личной гвардии.
— А вы? — Испуганно просипел он.
— А я с остальными двинусь в обход этого брода. Нельзя дать русским перейти мост раньше нас!
Интерлюдия. Александр. Через двадцать минут после первого контакта.
На другом берегу раздался звук, с которым я, наверное, ничего не спутаю. Трубный клич к атаке. Ну, это я его так окрестил, а как оно на самом деле называется — даже не представляю. Зато вон те ребята в стальных нагрудниках и на хороших лошадях, что собираются в тонкую линию на другом берегу — явно в этом разбираются по больше меня. «Да когда ж эти кирасиры у них закончатся?» — бормотал я себе под нос, взводя в очередной раз свой арбалет. Бьëм их, бьëм, а они, честное слово, как из Китая лезут! Или что там сейчас на территории поднебесной? Империя Мин? Ну, значит как из империи Мин.
— Орудие — картечь! — Выкрикнул я короткую команду, чем немало взбудоражил расчёт. Это как же — первое боевое применение нового вида боеприпаса. Эх, сюда бы пулемëт, да ленту на пару тысяч патронов! Хоть сутки стоял бы тут, да поливал от души. Но нет, имеем то, что имеем.
Здраво оценив наши укрепления, основная масса всадников направилась на их южную часть. Северную же, где от души и очень даже успешно командовал Алексей, своим вниманием удостоило лишь пара тройка десятков конников. Ну им это, как говорится, на три залпа. Хотя, это, конечно, как повезёт. Нам же предстояло выстоять под напором примерно полутора сотен кавалеристов.
Как только вся эта орава зашла в воду, грянул очередной слитный залп, сдвоенный ещё и с арбалетными щелчками, пусть и не такими многочисленными, но индивидуально гораздо более убойными. И вновь попадали, подобно солдатикам, множество врагов. Волна малость поколебалась, но вскоре продолжила свой рывок, заметно ускорившись. Они хотели как можно быстрее сократить дистанцию до неприятеля, которого толком-то и не видели.
Когда кавалькада пересекла условный центр реки, я дал отмашку артиллеристам.
— Пали! — Командир орудия кивнул пареньку с тлеющей палочкой, название которой я так и не удосужился выяснить. Тот выдохнул, как будто сейчас собирался принять на грудь и медленно поднëс свой инструмент к казëнной части ствола. Орудие привычно бухнуло и откатилось по специальному наклону назад. Я перевëл взгляд обратно на кирасиров. Десятки, если не сотни маленьких камешков с многочисленным свистом улетели в их сторону. Когда же картечь поразила цели, стала ясно видна полоска, обозначающая линию огня. В этом промежутке вдруг магическим образом «не стало» врагов. Я, словно в замедленной съёмке, наблюдал как падают один за одним всадники. Кто поймав головой маленький, но невероятно убойный на такой скорости камень, кто вместе с израненным скакуном, а кто просто запнувшись о тело впереди идущего. После таких больших разовых потерь волна поколебалась сильнее, а те, кто находился вблизи внезапно образовавшейся просеки и вовсе — попятились назад. Когда же кирасиры всё же пересекли естественную преграду, в строю осталось едва ли четверть от изначального количества. И всё же они нашли в себе силы и, продолжая неумолимо терять людей, перешли на галоп.
Я повернулся посмотреть, как дела у Алексея. На их позиции орудия не было, да и стрелков имелось значительно меньше, а потому свои пол сотни они ковыряли очень неторопливо. Около трёх десятков всадников уже разогнали своих скакунов и готовились влететь на позиции. Последняя надежда на волчьи ямы перед траншеями. Обе группы достигли их почти одновременно. Первые ряды попадали, вторые споткнулись об них и также полетели вниз. Остальные же успели среагировать и, объезжая павших товарищей, всё же достигли долгожданных окопов из которых их всё это время поливали ненавистные им русские воины. Одако их там уже не было. По узким проходам, подобно солдатам вьетконга, солдаты из траншей ушли под защиту
