Книга Отбросы - Антон Никтаров

окну, планировал выглянуть наружу. Само стекло было разбито в мелкую крошку, хотя и не было тонким. Сама рама хоть и имела элементы декора, тоже достаточно массивной, но и она большей частью были превращена в щепки. Похоже девица ударила в окно магией прежде, чем залететь в помещение самой. Оконная конструкция выглядела достаточно крепкой, чтобы выдержать простой физический удар, да и не разлетелась бы она так, реши нападавшая просто прыгнуть.

Окно выходило на площадь и других зданий или конструкций вблизи не находилось, чтобы можно было совершить такой прицельный прыжок, а значит спускались непосредственно с крыши княжеского дворца. Выглянув наружу, я увидел свисавший кусок обрезанной веревки, а также спешивший в нашу сторону отряды стражи. Танлары на горизонте не было.

Стоило мне обернуться, чтобы сообщить увиденное, как в тот же миг несколько стражников людской расы вошли в помещение. Заряженные арбалеты в их руках смотрели точно на нас с ламией.

– Никому не двигаться! – командир вошедших обвел нас взглядом, остановившись на княжеской персоне: – Ваше светлейшество?

– Расслабься, Сереж, – продолжая опираться на плечо ламии, оскалился ящер. – Это наши друзья. И похоже сегодня я обязан им жизнью.

Стражники опустили оружие, а Михаил, повернувшись в мою сторону, продолжил:

– Вам придется проследовать на допрос. Но не переживайте, много времени это не займет, – кобольд выдержал небольшую паузу. Из нагрудного кармана кобольд извлек свои очки, оправа была сломана, стекла треснуты. Тяжело вздохнув, когтистая лапа положила их на стол. – Кажется мы потревожили осиное гнездо...

***

Нашу компанию и Танлару допрашивали по отдельности. Планировали вообще по одиночке, но князь запретил. Правда дроу к нам все равно не присоединилась, как нам поведали – задержал ее другой патруль и при других обстоятельствах, а потому и вопросы к ней были совершенно иные. Но Михаил все равно предупредил дознавателей, чтобы те не жестили в отношении нашей подруги. Даже интересно стало, в этом мире не чурались пыток, чтобы получать сведения или же вскрывали разум с помощью магии?

Не будь с нами Михаила у нас похоже могли быть все шансы узнать это на собственной шкуре. Задаваемые нам вопросы прозрачно намекали, что не все присутствующие верили в нашу непричастность к произошедшему. Поэтому, когда все закончилось, я вздохнул с облегчением. Радоваться правда было рано – эльфийку отпускать не спешили. Ка’риш даже выразила беспокойство на этот счет, но Михаил заверил, что переживать не о чем.

Время в ожидании нашей подруги мы коротали в княжеской компании у крыльца здания. Отряды стражников периодически заходили внутрь, на смену им спешили выйти другие. Мимо по своим делам спешили прохожие, некоторые бросали в нашу сторону взгляды, но надолго их не задерживали. Видимо слухи о нападении еще не успели разлететься по городу, а сам князь ведущий беседы на улицах было не таким уж редким явлением.

Впрочем, если бы кто решился проявить чрезмерный интерес, расположившиеся вокруг стражники быстро бы остудили пыл излишне любопытного.

– Пожалуй, мне стоит еще кое-что вам рассказать, если позволите, – пользуясь моментом, решил начать разговор я.

– Конечно, – кивнул ящер. – Я весь внимание.

Вообще, я до последнего сомневался: стоит ли мне говорить про спасение моей души, аж самим Велесом – услышь я сам подобную историю, покрутил бы пальцем у виска, решив, что собеседник поехал крышей. Но Михаил – не я, и впечатление производил достаточного мудрого существа, да и мир этот не чета моим прошлым.

– Вы говорили, что не верите в переселение душ... – начал я несколько из далека. – Думаю, Вы не сильно ошибались на этот счет, – я выдержал короткую паузу, собираясь с мыслями. – Душа моя не сама нашла сюда свой путь.

Кобольд задумчиво почесал чешуйчатый подбородок. – Занятно, и что же указало ей сюда путь?

– Если быть точным, то кто, – вежливо поправил я Его светлейшество. – Велес, он забрал мою душу после суда и привел сюда. Думаю, мне так же стоит сказать, что отец богов позволял Велесу тысячу лет забирать из старого мира своих последователей. Но когда это происходило последний раз, я сказать не могу время в этом и старом мире течет по-разному.

Михаил кивал, внимательно меня слушая:

– Слухи о чем-то похожем всплывали периодически и, согласно летописям, первые люди пришли сюда задолго до войны древних, – ящер оскалился, в коротком взгляде брошенным на слушавшую нас ламию читалось легкое сомнение в том, стоит ли ему продолжать. – Не знаю, догадались вы уже или нет, – продолжил князь после короткой паузы, – но в этом мире нету коренных народов, все они когда-то пришли извне. Лишь тролкинов и нас, кобольдов, можно с натяжкой к таковым причислить, ибо мы единственные были рождены здесь и не являемся пришельцами, – ящер снова замолчал словно что-то вспоминая. – Хотя, народ фей до сих пор до конца не изучен, впрочем, их история даже в былые времена была покрыта тайной. Нынче и говорить нечего, – кобольд вздохнул. – Сейчас наши народы довольствуются редкими обрывками былых знаний и достижений.

– Былые времена – это до войны древних? – уточнил я.

Михаил кивнул:

– Считается, что цивилизация в те времена шагнула куда дальше в своем развитии, мы больше знали, больше умели... Теперь же мы вынуждены по крупицам собирать обрывки уцелевших знаний, заново осваивать забытые науки.

– А неизвестно, что послужило началом той войны? – спросила ламия.

Кобольд пожал плечами:

– Многие хотели бы узнать, но увы, причины не помнят даже старшие из драконов. В летописях об этом не говорится – видимо либо были утеряны, либо их не успели записать.

– Скажите, – решил сменить тему я. – Среди статуй на площади есть дева – ее народ присутствует здесь?

– Конечно, – кивнул ящер. – Правда живут преимущественно в восточных и центральных регионах. Кстати, вы говорили, что были печенегом, так звался ваш народ в первом мире.

– Именно так, – кивнул я. – И мы с половцами имеем общих предков.

– Хм... – князь на мгновение задумался. – Не слышал, чтобы они так себя величали, насколько позже первого исхода вы родились?

– Боюсь, в старом мире никто не знает, что люди когда-то покидали его, – горько усмехнулся я. – Но,