Леся медленно поворачивала голову. Глаза ее расширились от ужаса. Мне казалось, что, скажи Филин еще слово, и девушка хлопнется в обморок.
– Вся беда в том, что я очень понадеялся на себя и заранее не проконсультировался со специалистами-ядерщиками, – продолжал Филин. – Оказывается, у этого изотопа период полураспада всего два года, он такой же скоропортящийся продукт, как, скажем, некоторые консервы…
Я уже начинал понимать, что так развеселило Филина. Влад, вздернув брови домиком и выпятив губы, склонил голову, глядя на Филина с таким видом, словно хотел сказать: «Ну-ка, ну-ка! Очень любопытное открытие!» Леся, раскрыв рот, едва слышно произнесла:
– Что?! Как это понимать?
– А понимать это надо так, малыш, – обратился к девушке Филин, – что за семь лет хранения этот изотоп исчерпал свою лучистую энергию и превратился в стабильный ксенонс. Попросту говоря, в порошок, который здорово смахивает на песок, что у вас под ногами.
– Очень мило! – пробормотал Влад и посмотрел себе под ноги. – Так какого черта я надрывался, когда тащил на себе этот дурацкий ящик?
– Как? – слабым голосом шепнула Леся. Мне стало ее жалко. – Почему? – На ее глаза наворачивались слезы. – Ты говоришь правду?
– Увы, малыш, это так. Вчера вечером я наладил в вагоне дежурное освещение, и сразу же заработало радио. Передавали комментарии ученых из разных стран. Они развеяли все опасения властей, и спецназ получил команду террористов живыми не брать и уничтожить нас вместе с поездом.
– Они говорят неправду, – громче произнесла Леся и схватила Филина за руку. – Это они нарочно придумали, чтобы сломить тебя.
– Они сказали правду, малыш, – ответил Филин. – Я проверял. Вскрыл несколько контейнеров и высыпал порошок на запечатанные поляроидные карточки. Потом отснял их. Карточки не были засвечены. А это значит, что порошок не радиоактивен.
– Боже мой! – Леся схватилась за голову и, едва передвигая ноги, отошла в сторону. – Боже мой!! – причитала она. – Но почему, почему!!
Я покосился на автомат, лежащий на песке. Леся находилась к нему ближе всех.
– Ну, как? – спросил нас Филин.
– У тебя песок вместо изотопа, у меня вода вместо бензина, – безрадостно проговорил Влад. – Что мне тебе сказать? Поздравляю, брат по несчастью!
– Почему «по несчастью»? – удивился Филин. – Я несчастным себя не считаю. Лучше остаться лохом с лапшой на ушах, чем умирающим от лучевой болезни. Разве не так?
– Конечно, конечно! – закивал Влад. – Безусловно, лучше быть живым, чем мертвым; здоровым, чем больным; сытым, чем голодным. Все относительно. И твое счастье тоже. Девушка, вон, что-то не разделяет твоей радости!
– Ерунда! – махнул рукой Филин. – Просто она переутомилась. Слишком много нервных потрясений. Все образуется. Главное – подальше уйти за ночь, а к утру выйти на трассу. Идемте, у нас мало времени!
Леся стояла посреди полянки и обнимала себя за плечи. Казалось, ее знобит.
– Подожди, Филя, – прошептала она. – Не торопись. Дай мне прийти в себя… Обними меня! Быстрей!
Филин подошел к Лесе и прижал ее голову к своей груди. Сейчас она станет рыдать, подумал я, но ошибся. Леся таяла в руках Филина, как мороженое. Ноги ее слабели, она опускалась на песок, и он невольно опускался вместе с ней.
– Сейчас они сольются в любовном экстазе, – будничным голосом спрогнозировал Влад.
Леся снова принялась целовать Филина. Она лежала под ним с закрытыми глазами и комкала куртку на его спине. Филин, дурея от ласки, покрывал шею девушки поцелуями, его руки скользили по ее плечам, груди, отлетали в стороны пуговицы от ее джинсовки. Похоже, что у Филина больше не было сексуальных проблем.
– Отвороти глаза, – сказал Влад и тронул меня за подбородок. – Негоже смотреть на чужие страсти.
– Пойдем? – спросил я его.
Влад кивнул. Но едва мы встали, как за нашими спинами грохнул выстрел. Мы вздрогнули и обернулись.
Леся все так же лежала под Филиным, сжимая в руке «калашников». Филин не шевелился, словно уснул на груди своей подруги. На его боку дымилась рваная дыра; кровь хлестала из раны, как из дырявой винной бочки. Леся перевалила тело на песок и села рядом.
Я кинулся к ней, но она тотчас навела на меня автомат.
– Стоять! – сказала она.
Глаза ее были пусты. Казалось, она смотрит на горизонт через меня. Медленно перевернув автомат стволом к себе, она взяла его двумя руками и приставила к своей груди. Фантомная боль обожгла мне внутренности, как только прозвучал второй выстрел. Струя огня откинула Лесю на спину. Я услышал, как глухо ударилась ее голова о камень.
– Может быть, так оно лучше, – произнес Влад за моей спиной, когда стихло эхо.
Оцепенев, мы смотрели на два трупа.
Глава 27
– Что-то ты совсем раскис, – сказал Влад, сидя на корточках и выталкивая из магазина на песок патроны. – Эх, Кирилл…
– Хватай за нос горилл, – досказал я. – Сколько?
– Пять патронов. Это, конечно, не бог весть что, но все же за себя постоять можно.
– Даже если бы у нас было безоткатное орудие, – сказал я, – мы вряд ли смогли бы постоять за себя. Филин был ягненком в сравнении с Тихонравовой.
– Пожалей себя! – отмахнулся Влад. – Хватит меня грузить своей депутаткой! Трахать ее надо было, когда в поезде ехали, и не было бы сейчас проблем. А ты в носу ковырялся…
Он снова снарядил магазин, прищелкнул его к автомату и, любуясь оружием, смахнул с него невидимую пыль.
– Во всей этой истории мне до сих пор неясно одно: какая падла сперла документы у Тихонравовой, – сказал Влад, целясь в ближайший камень.
Я вытряхивал из обуви песок. Он спрессовался, и пришлось стучать кроссовками о булыжник.
– Я спер.
– А? – сдавленно произнес Влад. – В каком смысле? Шутишь, что ли?
– Если бы шутил, то мы вряд ли бы еще жили.
Влад подошел ко мне и присел рядом на корточки.
– Кирюш, – сказал он, заглядывая мне в лицо. – А на хрена ты это сделал?
– Чтобы сохранить нам жизнь. Пока Мила не узнает, где находятся документы и не получит их обратно, над нами с тобой будет порхать ангел-хранитель.
– Какой же это ангел-хранитель, к едрене-фене, когда черные платки по нас с трех стволов лупили?
– И что? Попали? – Я поднял голову и взглянул на бордовое лицо Влада. – Ты можешь поверить в то, что трое профессионалов не могли попасть в меня с пятидесяти метров?
Влад сел на камни и схватился за голову.
– О-о, блин горелый! – простонал он. – Как я хочу покоя! Не надо мне ни бензина, ни изотопов, ни славы, ни богатства! Только дайте мне спокойно дожить до старости! И какого черта ты связался с этими бумажками?… Где они, дятел крашеный?!
