— Но он, наверно, страшно ревнует.
— По аналогии. Я очень хорошо знаю, что бы я сделал с Жирдье, будь моя воля.
— Убил бы. Забил бы до смерти. Бил бы его ногами в живот, пока всего бы не размазал.
— Анжель не похож на вас. Он не такой горячий.
— Вот тут вы ошибаетесь. Он не простит Анне. Рошель посмотрела на директора с беспокойством.
— Взаправду. Есть только один выход. Да мне-то какое до этого дело? Вы что думаете, я нарочно вас пугаю?
— Вы так говорите, будто и впрямь знаете, — сказала Рошель. — Наверное, вы хотите поймать меня на удочку. Имейте в виду: загадочным видом меня не проведешь.
— Да нет у меня никакого загадочного вида. Просто мне больно, и я кое-что понимаю. Кстати, как там ваша работа?
— Все готово, — сказала Рошель.
— Сейчас будет другая. Возьмите блокнот.
— Балласт прибыл, — сказал Дюдю. — Надо выписать шоферам зарплату и предложить им работу на железной дороге.
— Они откажутся, — сказала Рошель.
— Берите карандаш и пишите, что я скажу. Можно так предложить, что не откажутся.
Рошель сделала несколько шагов по комнате и вооружилась блокнотом и карандашом. Водрузив локти на стол и обхватив голову руками, Дюдю немного помедлил и начал диктовать.
IV
— Вот это я понимаю, — сказал аббат Грыжан. — Действительно первоклассное святое деяние.
Анна, археолог и аббат неспешно возвращались из хижины отшельника.
— А негритянка-то, негритянка... — говорил Анна. — Святые угодники!
— Ну-ну, успокойтесь, — сказал археолог.
— Клода Леона не трогайте, — предупредил аббат. — С негритянкой он и сам неплохо управляется.
— О, я бы охотно протянул ему руку помощи, — сказал Анна.
— Рука — это не совсем то, чем он орудует, — заметил аббат. — Надо было смотреть внимательней.
— Ого, ну ничего себе!.. — воскликнул Анна. — И вообще, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я уже не могу идти.
— Не спорю, это очень впечатляет, — сказал аббат. — Хорошо, что на мне сутана.
— Что нужно сделать, чтобы стать священником? — спросил Анна.
— Вечно у вас семь пятниц на неделе, — сказал Грыжан. — То вам одно подавай, то другое. То вы ахинею несусветную несете, то умные вещи вроде говорите. Сегодня вы чуткий и ранимый, завтра — негодяй отпетый, торговец скотом, думающий только о случке. Простите мне резкие выражения, они куда низменнее, чем мысли, их вызвавшие.
— Ничего-ничего, — сказал Анна. — Я все понимаю. — Он рассмеялся и взял аббата под руку. — Знаете, Грыжан, вы настоящий мужчина, самец, можно сказать.
— Благодарю, — ответил аббат.
— А вы, — продолжал Анна, обращаясь к археологу, — вы — лев. Я счастлив, что с вами познакомился.
— Я состарившийся лев, — сказал археолог. — Ваше сравнение было бы точнее, если бы вы выбрали какое-нибудь землероющее животное.
— Что вы! Ваши раскопки — это так, для отвода глаз. Вы о них только говорите и никому ничего не показываете.
— А вы хотели бы посмотреть?
— Ну конечно, о чем речь! — сказал Анна. — Меня интересует решительно все.
— Вас немного интересует решительно все, — поправил Грыжан.
— Это вообще свойственно людям, — парировал Анна.
— А куда вы запишете профессионалов? — спросил Атанагор. — Мой скромный пример, разумеется, ничего не меняет, но археология для меня — все.
— Неправда, — сказал Анна. — Это всего лишь стиль.
— Что вы такое говорите! — возмущенно воскликнул Атанагор.
Анна только рассмеялся.
— Тогда я вас засуну в ящик, — сказал он. — Точно так же, как вы рассовываете по ящикам фаянсовые горшки, которые ничего дурного вам не сделали.
— Молчите, вертопрах! — сказал археолог. Но он не сердился.
— Что же дальше? — спросил Анна. — Мы идем смотреть ваши раскопки?
— Пойдемте, — поддержал его Грыжан.
— Ну что ж, давайте, — согласился археолог.
V
Анжель шел им навстречу. Шагал он неуверенно, еще не вполне остыв от объятий Бронзы. Она уже оставила его и вернулась к Брису и Бертилю, чтобы помочь им копать. Она знала, что не стоит долго оставаться около этого растревоженного мужчины, который только что так бережно, так нежно, боясь сделать больно, овладел ею в песчаной ложбинке. Она бежала и смеялась. Ее длинные, пружинистые ноги взлетали над белесым песком, а тень танцевала рядом, рисуя ей четвертое измерение.
Приблизившись к путникам, Анжель с прилежным вниманием поднял на них глаза. Он не стал извиняться за свое отсутствие. Он увидел Анну, бодрого и веселого, как до связи с Рошель. Значит, с Рошель все кончено.
До стоянки Атанагора оставалось совсем немного. Путники теперь лишь перебрасывались репликами, а события уже готовились свершиться.
Потому что Анжель познал Бронзу и разом потерял все, чем Анну одаривала Рошель.
VI
— Я полезу вперед, — сказал Атанагор. — Будьте осторожны. Там, внизу — груда камней, которые предстоит упаковать.
Он втиснул свое тело в жерло колодца, и ноги его сразу же нащупали надежную опору серебряной ступеньки.
— Прошу вас! — сказал Анна, пропуская аббата вперед.
— Дурацкий вид спорта, — сказал Грыжан. — Эй вы, там, внизу! Вверх не смотреть! Не положено! — Он подобрал сутану и поставил ногу на первую ступеньку.
— Вроде получается, — сказал он. — Спускаюсь. Анна и Анжель остались наверху.
— Там глубоко, ты не знаешь? — спроси Анна.
— Не знаю, — ответил Анжель сдавленным голосом. — Кажется, глубоко.
Анна склонился над ямой.
— Ни фига не видать. Грыжан, наверно, уже внизу. Теперь пора.
— Нет, погоди... — сказал Анжель с отчаянием в голосе.
— Да пора же, говорю тебе.
Анна стоял на коленях над скважиной колодца и вглядывался в непроглядный мрак.
— Нет, — повторил Анжель, — подожди еще. Голос у него был тихий, будто от страха.
— Надо лезть, — сказал Анна. — Ты что, сдрейфил?
— Нет, я не боюсь... — еле слышно проговорил Анжель.
Рука его коснулась спины друга. Внезапно он толкнул его в пустоту. На лбу Анжеля выступили капельки пота. Несколько секунд спустя из колодца донесся приглушенный хруст и испуганные крики Грыжана.
