ней живого, чувствующего – исчезло. Кроме глаз, прикованных к огню. Очень высоко из пламени вырвалось светлое облачко.
Это Гришаня-ангел возвращался в свои пределы.
Безмолвны слова мои о тебе.
Слова любовь я не боюсь подобно многим. Но так было не всегда.
Придавая ему исключительное значение, долго старалась пользоваться осмотрительно, опасаясь, что оно могло понести урон от частого употребления. Серьезные испытания перетряхнули мою жизнь и смели множество убеждений и обусловленностей. Оставив несколько необходимых, вроде постоянной связи с природой да, может быть, чашечки кофе.
После оглашения развода, еще раз взглянув на того, с кем девятнадцать лет переживала горькие и мучительные житейские опыты, я вышла под хмурое небо. Еще не просматривался тот час, когда с чистой совестью можно будет сказать ему спасибо за трудные уроки. Саднили нанесенные раны. Молчал разум. Слово любовь оставалось священной коровой.
Моросил первый весенний дождь. В нем ощущалась тонкая нота цветочного запаха. Или так казалось. Еще не выросла трава, только прогретые пригорки украсились робкими первоцветами: заспанными и слегка помятыми. Подснежники таились в защищенных от ветра лощинах, как им полагается, первыми возвещая цветение. "Ах, какие мы неповторимые, неотразимые", – шептались они друг с другом. Но мелкие назойливые капли дождя заставили сомкнуть лепестки и погрузиться в ожидание.
На площади перед театром, рядом с автобусной остановкой, я и молодой мужчина. Мужчина изрядно вымокший, судя по волосам. Букетик, который он держал очень бережно, был весь усыпан сверкающими капельками.
Мой номер ходил редко, я видела, с каким нетерпением он встречал каждый автобус, а после телефонного звонка посмотрел на подснежники, на цветочницу под крышей остановки и, встретившись на секунду со мной взглядом, протянул букет.
– Вы, должно быть, любите цветы, возьмите. Она не придет.
Я поблагодарила и подумала: "Может это и хорошо для обоих, кто знает."
Дома стало совсем невмоготу, кокон грусти запеленал так туго, что трудно было дышать. Сиамский близнец, истекающий кровью – вот кем я себя чувствовала. И неважно, что я страдающая сторона. Что избавилась от многолетней унизительной зависимости от своего тюремщика, которому служила всё это время. Упали цепи, но бежать было некуда.
Я подошла к столу и взглянула на глиняную вазочку с цветами. Они проснулись и раскрылись в тепле. Серебристые ворсинки – изысканное украшение цветов, делали их просто сокровищем в моей квартире. Здесь не было ничего более прекрасного. Хватка душевной боли смягчилась, сменившись умилением. Цветы, вопреки рассудку, звучали.
Прилив горячей благодарности заставил найти и включить мелодии дудука. Инструмент, напоминающий голос души, выжимал слёзы и возвращал в прошлое. Больно и шершаво протискивался упрёк: как можно было надолго забыть, что мир наполнен чувством любви. И возможно ли было без неё так долго существовать.
Ею дорожат, делятся, с её помощью выражают самые разные вещи.
Её назначение держать мир в равновесии. И что интересно – пока он держится!
Очистилось небо и лучи солнца залили квартиру. Энергия света в какой-то миг опьянила и наделила лёгкостью. Даже мелькнула мысль оглядеть себя – не лишилось ли моё тело одежды.
Низменная жизнь, где так долго я прозябала, позабыв о свете, оказывается, до сих пор держала меня в страхе. Оглушённость лишала красок бытия. Слух и зрение тоже пострадали от грубого насилия. Сейчас всё существо стремилось к чистоте и преобразованию. Тёмная материя накопленных переживаний исчезала как дурная болезнь, как короста с раны.
Забытые и заброшенные ежеминутной борьбой за выживание Душа, Бог, Сознание и Мудрость стояли у двери и ждали приглашения войти. Только они могли помочь противостоять новому витку рабства. Истощённая борьбой за физическую сохранность я истратила все ресурсы. И особенно главный – любовь.
Сердце изнывало по тому, что было некогда привычным, но позабылось.
Первое побуждение потянуло позвало в лес, где всё сейчас стряхивает паутину сна. Природа всегда возвращала радость существования. Позаботиться следовало только о непромокаемой обуви. И бутерброд с яблоком будет нелишним.
Деревья, откликаясь на солнечное тепло, трубили о радости, острые язычки травы смеялись и старались вытянуться, чтобы осмотреться. Всё вокруг радовалось колеблющемуся воздуху и друг другу. Перекликалось, шелестело, чирикало. Океан любви принял меня. И всё в теле стало распрямляться как слежавшиеся лепестки подснежников. Долго же я ждала!
Весна меня поражает. Её ждешь, ждешь, а она однажды просто обрушивается на тебя внезапно. Гром и молнии: раздвигается купол неба, вербы выталкивают пушистых гонцов, трещат почки в которых не умещается жизнь. Так у меня было с любимым.
Вначале появилось предчувствие, что он появится. Лихорадочные приготовления длились месяц. Я обрезала волосы, которые год растила. Вдруг ему понравится короткая стрижка.
Стриженное существо намекнуло на неверный путь. Но я упорно продолжала усовершенствования. Сбрила и нарисовала брови. Подправила контур губ. Сменила гардероб: выбросила обтягивающие джинсы и тесные майки, завела платья и летящие юбки. На этом остановилась, дальше не хватило фантазий. Потом я пожалела, ещё надо было похудеть килограмма на два.
Мои обновления привлекли некоторых давно знакомых мужчин, я им показалась заманчивой в новом виде. Стоило большого труда убедить соискателей, что я готовлюсь к встрече неизвестного любимого. Они смеялись над неуклюжим сочетанием, а я с возрастающим нетерпеньем ждала его. Всё чистила пёрышки и наводила блеск на столовые приборы. Бросила курить и приучила кота мыться… Я уже любила его, а что делать дальше не знала.
А если бы знала? Во сто крат больше любила. С тех пор, как он уловил мой зов, желание встретиться торопило его. Каждый миг наступало будущее. И оно могло быть самым разным. Мой любимый истосковался по доброте и спешил, пока она не иссякла. Да у меня её как снега в Арктике. Он колесил без устали по бездорожью, у дураков вызнавая, где меня встретить. И запасался шутками, чтобы меня позабавить. Он набирался мудрости, чтоб на двоих хватило.
С каждым облаком я получала стихи и приписку "Ты нам всякая мила!"
Мне было важно также: умеет ли он смеяться по существу. И если что, защитит ли меня ценой своей жизни? Велика ли крепость духа этого мужа! Да может ли он затянуть, если надо, поясок потуже? Если бы на духу прозвучали достойно ответы, то устроила б рай в шалаше, вечное лето, нарожала б ему детей, но…
Но мир не романтическая земляничная поляна, это бестиарий, где монстры искусно рядятся под добрых духов. Безжалостен он. Каждого человека так или иначе испытывает на прочность. Множество великих знатоков человеческой души жизни положили, изучая удивительное существо. И что? Человек непредсказуем и неопределен. Вердикт неутешительный.
