Книга Ничьи Земли - Таня Рысевич

— Я никогда не ела жареную барабульку, — Дон услышал тихую реплику Лины.

Он оглянулся. В торце сарая, у самой сохранившейся стены, лежали, сбившись в плотную кучку люди. В ногах этой компании лежала дремлющая Юна. Она открыла глаза и приветствовала она ленивым взмахом хвоста.

— А я ел, — ответил Лине Корон.

— Я знаю, — хихикнула Лина, — в первый раз я сама тебе её купила, в Морлуке, когда мы ехали в Орден.

— Да? Я не помню… — протянул мальчик.

Игра продолжалась — на какой-то новый лад.

Дон вышел на улицу. Ливень закончился, тут лишь слегка моросило. Было так приятно подставить лицо под мелкие холодные брызги! Дон решил немного пройтись.

Когда он вернулся, то заметил Жингу, стоящую снаружи, прислонившись к стене сарая там, где обломки крыши создавали небольшой козырёк. Предсказательница смотрела куда-то вдаль, скрестив руки на груди и будто бы не замечала его. Дон встал неподалёку от неё, осторожно пригнувшись, чтобы не удариться головой о козырёк. Ему не хотелось пока возвращаться внутрь. И он хотел показать Жинге, что относится к ней по-прежнему — ну, может, с чуть большей осторожностью, чем раньше.

— Ну и где в моей жизни я свернул не туда? — спросил Дон после долгого молчания.

— Когда соврал, объясняя правила игры, — ответила Жинга, не оборачиваясь. — На самом деле ведь тому, кто загнул десять пальцев, должен задавать вопрос тот, после чьего хода он загнул, верно?

— Верно, — сказал Дон.

— Если бы ты сказал честно, вопрос тебе задавал бы Ренар. А мне — Ависар.

— То есть всё это была твоя месть за мою маленькую ложь? — горько усмехнулся Дон. — И за мой бестактный вопрос?

Жинга повернулась к нему всем телом.

— Нет, — ответила она, опираясь рукой о стену, — я просто хотела, чтобы ты увидел, насколько ты уязвим. Даже в кругу надёжных людей, которые никогда не используют эту информацию против тебя ты поддался страху и стал абсолютно беспомощен. Это серьёзная брешь в твоей обороне даже не потому, что на тебя могут воздействовать магией Страха больше, чем на других, а потому, что ты сдаёшься ещё до того, как хоть кто-то попытался. И я хотела, чтобы ты понял это до того, как мы попадём в какую-то серьёзную переделку, в которой твоя слабость может погубить нас всех.

Дон облизал пересохшие губы. Жинга была права. Он сам столько раз презрительно высмеивал людей, которые не стали бороться до конца, а сдались, решив, что препятствие перед ними непреодолимо. И вот теперь он сам показал такую же слабость.

— И свой вопрос ты задала мне… — протянул он, — выходит, ты считаешь, что я — самое слабое звено в этом отряде.

— Да, — ответила предсказательница, снова прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

***

Мокрая хлюпающая темнота пыталась просочиться в сарай, тускло освещённый костром. Маиран сидел на пороге того, что когда-то было дверным проёмом и смотрел ей в лицо. Воин никак не мог выбросить из головы то, что произошло сегодня во время игры. Это заставило его совсем по-новому взглянуть на Дона. Смог бы он сам, Маиран из Ордена Воинов, получив подобное увечье, продолжать лезть на рожон, рискуя раз за разом встретить однажды страхолюда на своём пути? Или не в меру ретивую предсказательницу? Маиран сильно сомневался. Сопротивление магии Страха всегда давалось ему нелегко, и это заставляло его осторожничать, если дело касалось страхолюдов. Но всё это было ничто по сравнению с тем, что мог бы испытать Дон. И Дон жил с этим. Не спрятался за стенами резиденции, не ушёл насовсем из Ордена, забравшись в глушь. Он продолжал делать потрясающе смелые вещи. И потрясающе безрассудные и дурацкие тоже, конечно.

Маиран ничуть не сомневался в том, где Дон обзавёлся этим “украшением”. Обрывки разговора с Лишардом, его настороженность перед Холмами, ненависть к Фриссу и его компании — всё складывалось в единую картину. “Очень глупо попался и не успел сделать ничего примечательного”, — усмехнулся Маиран. Да вся твоя жизнь после этого уже своим фактом событие примечательное!

— Маиран, — пробасил Лишард, устраиваясь рядом, — я всё думал о твоём мече.

Маиран удивлённо моргнул. Со всем этим он и думать забыл о мече. Кажется, после Холмов он даже забросил свои стандартные три попытки в день. Как будто смирился с потерей.

— Что ещё, кроме меча лежит у тебя на Слове? — спросил Лишард.

— Нож и кольчуга, — ответил Маиран и осёкся.

Его как будто ударили обухом по голове. Конечно, никто не учит мальчиков сразу класть на Слово целый меч! Все всегда начинают с маленьких предметов, вроде ножей, а то и камушков. Маирану приходилось класть на Слово предметы и покрупнее, но начинал он с ножа. Того самого, что сейчас хранился в Подпространстве. И, пожалуй, начинать решение своей проблемы стоило именно с него.

— А ты не пробовал…. — Лишард оборвал себя на полуслове, — а, ну я вижу, ты уже понял, что я имел ввиду, — Лишард тяжело поднялся и хлопнул Маирана по плечу так, что воин покачнулся.

— Я болван, — простонал Маиран.

— Все мы иногда болваны, — утешил его Лишард возвращаясь внутрь.

Маиран обернулся. Уже почти все легли. Арн стоял возле костра с каким-то на редкость решительным видом.

— Давайте я посторожу? — предложил эльф. — Вы все очень устали, будет хорошо, если вам удастся выспаться.

Маиран хотел было возразить, но вдруг подумал о том, что на свежую голову, наверное, будет сподручней вернуться к упражнениям, которые могут в конечном итоге привести к тому, что к нему вернётся меч. Согласно кивнув, он отправился спать.

— Наяна, — тихо позвал эльф, — составишь мне компанию? Ненадолго.

— Хорошо, — согласилась скрытница.

“Они что-то задумали”, — понял Маиран. Но после сегодняшнего дня он усвоил, что некоторым секретам лучше оставаться секретами.

***

На Искру смотрел человек. Он был моложе, чем когда она видела его в прошлый раз и борода у него была короче, но она все равно его узнала: это был один из всадников, которых они встретили в Холмах, кажется, командир. Он что-то говорил, но Искра не слышала ни звука. Вскоре Искра поняла, что смотрит сон из чужого тела, но при этом не ощущает его, как было во сне, где она тонула. Впрочем, скоро девушка порадовалась, что было так: похоже, тот, чьими глазами она смотрела, был пленником, а всадник из Холмов — допрашивающим. Иногда пленника