о Ширазе 1903 года есть список около 5000 евреев, где профессии распределены следующим образом: 400 разносчиков, 200 каменщиков, 102 золотых дел мастера, 90 купцов, 80 виноторговцев, 60 музыкантов, 20 бакалейщиков, 15 мясников, 10 виноделов, 10 менял, 5 торговцев галантереей, 5 ювелиров, 5 врачей, 2 хирурга. Для города Керманшаха в том же году в списках перечисляются 70 зеленщиков, 55 купцов, 44 торговца тканями, 27 красильщиков, 23 золотых дел мастера, 22 бакалейщика, 15 грузчиков, 10 ткачей, 5 перекупщиков, 3 виноторговца, 3 парикмахера, 3 синагогальных старосты, 3 копателей колодцев, 2 винодела, 2 учителя иврита{226}.
Кроме того, в этих документах содержатся многочисленные истории жестокого обращения, унижения и преследований. К концу века шах иногда вмешивался, чтобы защитить своих евреев от насилия толпы или религиозной вражды, но это происходило редко и обычно не очень эффективно. Даже обвинение в ритуальном убийстве, неизвестное в прошлом, дошло до Ирана, и особенно трагичный случай произошел в Ширазе в 1910 году{227}. Обращения к иностранным правителям, королеве (впоследствии королю) Англии, президенту Франции, султану Турции, могли помочь только до определенных пределов. Никаких реальных изменений не происходило вплоть до Конституционной революции 1905 года, и ничего существенно не улучшилось до падения династии Каджаров в 1925 году.
На арабском Ближнем Востоке и в Северной Африке положение евреев некоторое время было намного лучше и в значительной степени выиграло от преобладания в тот период либеральных идей и чаяний среди политического истеблишмента. Один из них, житель Египта Джеймс (Якуб) Сануа, более известный под псевдонимом Абу Наддара (1839–1912), даже сыграл определенную роль как патриотический журналист и драматург. В целом участие евреев в арабской интеллектуальной и культурной жизни, хотя и в большей степени, чем среди турок, было, за исключением Ирака, ограниченным. Но в других отношениях их образовательный уровень и, следовательно, экономические возможности улучшились, в то время как новосозданные системы управления обеспечили евреям беспрецедентную степень гражданской и политической безопасности. Однако такие улучшения были связаны с установлением западного господства либо непосредственно через имперское управление, либо косвенно — через политическое и культурное влияние. Такая связь в конечном счете оказалась фатальной для этих общин, когда западный контроль ослаб и прекратился. Пути еврейских общин в арабских странах зачастую весьма существенно различались. Иракская община, сохраняя древнюю традицию еврейского религиозного обучения, была полностью арабской по языку и культуре и глубоко интегрированной в общество; некоторые ее члены играли важную роль в литературном, музыкальном, художественном возрождении. Евреи Египта пребывали в противоположной крайности. Пока низы оставались приверженцами арабских и египетских настроений, в средних и высших классах евреи, как и многие христиане и даже некоторые мусульмане, часто были чужды культуре и национальным устремлениям, предпочитая по большей части итальянский, позже французский, но не арабский язык. Они отправляли своих детей в иноязычные школы и нередко получали европейское гражданство. В конце концов и египетские, и иракские евреи пошли одним и тем же путем.
Западное влияние подготовило падение исламских евреев, не только нарушив зимму и тем самым направив на них враждебность мусульманского большинства, но и предоставив новую теорию и практику выражения этой враждебности. С конца XIX века как прямой результат европейского влияния появляются мусульманcкие движения, для которых впервые правомерно использовать термин «антисемитизм». Враждебность к евреям имела, конечно, исторические корни, но в эту эпоху она приобрела новый и кардинально другой характер. Отправной точкой было навязчивое ощущение, что правильные отношения между верующим и неверующим, между мусульманином и зимми, подорваны. Это чувство подпитывалось растущим негодованием на благосклонность европейских держав к немусульманским меньшинствам и на успехи этих меньшинств, представители которых под иностранным господством или влиянием достигли властных позиций и богатства, что было невозможно при старом мусульманском порядке. Негодование адресовалось христианам, и в еще большей степени — евреям. Но конкретная кампания против евреев, выраженная легко распознаваемым языком европейского христианского антисемитизма, впервые появилась у христиан в XIX веке и развивалась в христианской, а затем мусульманской среде в XX веке. Уже упоминалась роль европейских консулов и торговцев, работающих с местными христианскими меньшинствами, в вытеснении евреев и замене их христианами Ближнего Востока. Они также принимали активное участие в распространении некоторых классических тем европейского антисемитизма, например, в распространении кровавого навета и придумывании фантазий о еврейских заговорах с целью завоевания мирового господства{228}.
Первые антисемитские трактаты на арабском языке появились к концу XIX века. Они были переведены с французских оригиналов, которые являлись частью полемики о деле Дрейфуса. Большинство переводов были сделаны арабскими католиками, маронитами или другими христианами-униатами. Первый арабский перевод самой известной из всех антисемитских подделок, так называемых «Протоколов сионских мудрецов», был опубликован в Каире в 1927 году. За ним последовало много других переводов. Действительно, на арабском в настоящее время существует больше переводов и изданий «Протоколов», чем на любом другом языке, и текст по-прежнему обязателен для изучения на кафедрах сравнительного религиоведения в ряде арабских университетов. На арабском языке имеется обширная антисемитская литература, переведенная или адаптированная по европейским оригиналам. К ним относятся нацистская классика, составляющая основу значительной части современных арабских писаний о евреях, иудаизме и еврейской истории, а также другие писания, весьма разнообразные, под авторством от Генри Форда до Карла Маркса. Опус последнего по еврейскому вопросу в настоящее время пользуется новой популярностью в арабском переводе.
Результатом вышеназванного явилось то, что наиболее отвратительные изобретения европейского антисемитизма оказались одобрены в арабских странах на самом высоком политическом и академическом уровнях. Покойный президент Насер в интервью индийскому журналисту 28 сентября 1958 года цитировал и рекомендовал «Протоколы сионских мудрецов» как ключ к еврейским замыслам{229}, а в другом интервью, данном 1 мая 1964 года немецкой неонацистской газете, заявил, что Холокост — это миф, и выразил сожаление по поводу поражения нацистов{230}. Доктор Хасан Заза, профессор иврита в Университете Айн Шамс в Каире, пришел к выводу, по-видимому на основе Дамасского дела 1840 года, что евреи — вопреки тому, что предписано их собственными законами — используют кровь иноверцев в ритуальных целях, и многие другие арабские авторы, пишущие об иудаизме, с этим согласны{231}. Такой подход встречается не только в откровенно полемической риторике, но и в том, что претендует на научную работу, связанную не с Израилем или сионизмом, а с еврейской историей и религией. Материалы четвертой конференции исламских исследований, состоявшейся в Аль-Азхаре в Каире в сентябре 1968 года, полны подобных обвинений, часто в сильных выражениях{232}. Влиянию подверглись даже
