Вряд ли есть еще кто-то.
– Значит, собрался уже весь отряд…
Я вновь оценивающе посмотрел на замерших на стене викингов, после чего громко воскликнул:
– Эй, славные воины! Вам незачем умирать за Флоки-убийцу, Флоки-предателя. Откройте ворота, выдайте презренного подлеца и идите с миром. Даю вам слово – никто не навредит вам!
Глава 22
Май 1061 года от Рождества Христова (6570 год от сотворения мира). Уппланд, восточное побережье современной Швеции. Усадьба ярла Флоки Мстителя. Роман Самсонов.
…– Даю вам слово – никто не навредит вам!
На стене раздались неожиданные смешки – как видно, хускарлы сочли мои слова о «не навредит в случае сдачи» хорошей шуткой. После чего Бьерн – суровый мужик с испещренным шрамами лицом и тяжелым таким, давящим взглядом, задал вопрос:
– А кто слово-то дает? Как тебя звать, варяг?
Оглянувшись по сторонам, задавшись вопросом, как отреагирует на мой ответ дружина, после короткой паузы я веско произнес:
– С тобой говорит ярл Роман по прозвищу Самсон!
За спиной раздались одобрительные возгласы, а перед глазами вспыхнула надпись:
Поздравляем! Персонажу присвоена новая специальность: «ярл».
+15 к авторитету.
+15 к харизме.
Ничего себе… А что, так можно было?
Я внутренне усмехнулся и невольно подумал о том, что успех моего самовыдвижения сейчас – это уже гласное признание состоявшегося факта, подведение итогов моих действий, так сказать… Вряд ли, назовись я ярлом в начале игры, мне тут же присвоили бы «специальность». Впрочем, в следующий раз назовусь «конунгом» – ну, а вдруг?!
Ох уж эта самоирония…
Между тем Бьерн в удивлении вскинул брови, после чего с усмешкой уточнил:
– Ярл Роман? В смысле ромей, значит? Однако впервые слышу, чтобы ромеи становились ярлами…
– И все же ты видишь его перед собой.
Хускарл недоверчиво хмыкнул, после чего ответил:
– Сегодня, очевидно, день чудес. На «Морском змее» приплыли варяги, их ведет ярл ромей – я не удивлюсь, если вскоре на горизонте появится драккар исландской воительницы!
В нетерпении я резко оборвал свея:
– Сдалась вам эта исландская девка! Принцесса, воительница – да кем бы она ни была, это вообще неважно! Ты принимаешь мое предложение, Бьерн? Я даю вам слово, что не трону вас – и я его сдержу!
Наемник покачал головой – то ли в раздумьях, то ли подчеркивая недоверие к моим словам. А после ответил куда как менее весело:
– Мы хускарлы, ромей. Мы не изменяем, нас невозможно перекупить – и, взяв плату, мы сражаемся за своего ярла до самой смерти. А если бы хускарлы бежали каждый раз при виде превосходящего противника, нас бы давно уже не было.
Я начал терять терпение:
– Нас в шесть раз больше! Мы сейчас же сожжем ворота и уже после полудня войдем в бург. Но тогда уже никто из вас не найдет пощады!
Бьерн посуровел, нахмурился. А его последующий ответ, очевидно, достоин воспевания в сагах…
– Мы не просим пощады. Сожжете ворота? Это возможно. Возьмете бург – не сомневаюсь. Но прежде чем варяги переступят через тело последнего из нас, ромей, мы заберем жизнь половины воев твоего хирда!
Гуннар осторожно заметил:
– Он говорит вполне серьезно. Хускарлы – лучшие из лучших, а в проеме ворот их будет невозможно обойти, придется биться лоб в лоб…
Я коротко кивнул в ответ, после чего обратился к «голове» наемников:
– Про твою преданность и стойкость можно складывать висы, Бьерн…
– Бьерн Волчья пасть!
Хмыкнув про себя, я продолжил:
– Повторюсь, про твою преданность и стойкость можно складывать висы. Но ваш ярл – Флоки Бесчестный, – он так же предан своим воинам, как и они ему? Согласится ли он на хольмганг со мной? Даю слово, что победи он меня в бою, и моя дружина уйдет, не трогая ни вас, ни поселение! А если выиграю я, то уже твои люди уйдут с оружием в руках, и никто вам не воспрепятствует! Но если решитесь драться, то сколько бы моих воев ни погибло во время штурма, мы все равно захватим бург – и тогда пощады никому не ждать! А особенно Флоки Мерзавцу, Флоки Отравителю! Так пусть выйдет и сразится за вас, могучие воины, как вы готовы сражаться за него – чего ему терять?! Пусть выйдет – и я обещаю, что яда на моем клинке не будет! И что на него не набросятся убийцы вроде тех, кого он натравил на меня в Ругарде!
Но в ответ на мои слова свей лишь отрицательно покачал головой:
– Ярла Флоки здесь нет.
– Твою же ж…
У меня внутри все захолодело – я сразу понял, что Бьерн говорит правду. Однако прежде, чем я собрался бы с мыслями и спросил, где же находится мой злейший враг – фактически кровник! – со стен раздался голос другого хускарла, одного из самых молодых среди наемников. Он ехидно, с вызовом посмотрел в мою сторону:
– Но коли ты желаешь хольмганга, ярл ромей, то я могу сплести песню клинков с тобой! Давай сразимся на тех же условиях, что ты предложил бы Флоки, и посмотрим, как ты предан своему хирду, и готов ли рискнуть, чтобы сохранить жизни своих воев!
Гуннар тут же испуганно посмотрел в мою сторону:
– Не принимай вызов!
Однако я даже не стал слушать старого, побитого жизнью свея – меня душит ярость, которой нужно дать выход!
– Идет. Выходи, будем биться на мечах, коли ты хочешь умереть от прямого клинка.
Словесный выпад хорош. Он призван обозначить мое психологическое преимущество над врагом – однако наемник лишь весело оскалился в ответ:
– Только боги ведают, кому сегодня умереть, а кому сохранить жизнь. Но ты, ярл, должен знать имя того, кто оборвет твою, – я Сигурд Убийца берсерков!
Варяги за моей спиной глухо, и главное, как-то испуганно зароптали, а Деян быстро шагнул ко мне:
– Откажись от поединка! В том нет бесчестья, этот хускарл убьет тебя – он трижды убивал берсерков на хольмгангах. Он великий воин, про него слышали даже на Ругарде. И потом, раз Флоки нет, то зачем штурмовать крепость? Отступим от нее и возьмем добычу в поселении! Заодно узнаем от местных, куда делся их господин.
Аргументы варяга прозвучали вполне разумно и убедительно, но тут со стены вновь раздался голос наглого свея:
– Ну, так что, ярл, будешь биться? Или уже наделал в штаны от одного звука моего имени?!
Наемники грубо заржали, в то время как моя дружина притихла – только теперь в этой тишине кроется глухая злоба. А у самого изнутри поднялась
