на очереди. Исподлобья глянула на Аристарха, сжала кулаки, выдавила:
— Заказчика я не видела ни разу. Но знаю, что Козырь и брат работали на него. Брат у меня был одиночка. Да и Козырь был такой же. Только до женщин очень охоч. Когда с Корозовым получилась осечка, Козырь сказал, что заказчик не простит, что нужно смазывать пятки. А когда отсиживался у меня и притащил жену Корозова, больше всего боялся, что заказчик прежде времени найдет его. Хотел на блюдечке преподнести ему Корозова вместе с женой.
Достав из стола несколько разных снимков, Акламин попросил:
— Посмотри. Кого из них видела с Козырем или братом?
Медленно перебрав фото, она вернула со словами:
— Никого не знаю.
По ее лицу Аристарх видел, говорила правду. Неожиданно спросил:
— Что твой брат сделал с твоим бывшим мужем?
Сразу замерев, она растерялась, и замолчала. Сколько потом Акламин не пытался продолжить беседу, упорно смотрела в пол и ничего не говорила. На все его последующие вопросы или отвечала «не знаю» или «нет». Странным было то, что вопрос о ее бывшем муже разом все завел в тупик. Хотя ничего странного. Это могло означать только одно, она причастна к его исчезновению. Вот каким боком, придется выяснить.
51
Звонок от Суприна Глебу раздался в тот момент, когда у Корозова закончилось короткое совещание, и он поднялся из кресла, собираясь выйти из кабинета. Суприн без всяких экивоков объявил:
— Только что я встречался с Борисом, и мы пришли к соглашению оставить в силе прежние договоренности. Если ты не изменил своих планов, то я восстановлю текст контракта, и мы трое подпишем его вновь.
Такая метаморфоза с Суприным несколько озадачила Корозова. Ударила по самолюбию Глеба. Совсем недавно Олег отказался говорить с ним на эту тему, заявив, что у него есть другие клиенты, и что время этого контракта кануло в лету. А тут вдруг на тебе! Выкинул коленца. Такой неожиданный поворот заставил Глеба задуматься. С одной стороны, ему это на руку, все возвращалось на круги своя, как будто ничего в этом предосудительного нет, а с другой стороны, словно от всего этого потянуло каким-то странным запашком. Неожиданно появилось волнение. Что-то досадное завозилось в душе. И усилилось, когда почти сразу после звонка Суприна последовал другой звонок. Незнакомый голос отчетливо произнес:
— Твоя жена у меня! Приготовь сумму равную той, какую ты собираешься заплатить за сделку с Суприным. Думаю, твоя жена стоит таких денег! Тогда с нею ничего не произойдет! Побежишь в полицию, отрежу ей голову и пришлю тебе в коробке! Станешь мусолить условия, отдам ее парням на потеху! Помни! Меня надо слушать! За непослушание я строго наказываю!
Первая мысль у Глеба появилась, что звонит Хичков. Больше некому. Схватить бы его сейчас за глотку и сдавить так, чтобы весь посинел. Голос его был незнаком Глебу, никогда раньше не слышал. Удивился, что Хичков знает о сделке с Суприным. В голове Корозова сумбурно пронесся целый рой мыслей. Сдержанный по натуре, он на этот раз резко прервал говорившего, и решительно выговорил:
— Не много ли съесть хочешь, Хичков? Не подавишься?
Голоса умолк, видимо, Вадим огорошен был тем, что прозвучала его фамилия. Затем все-таки закончил:
— Я дополнительно сообщу: когда, куда и в какое время! Советую быть благоразумным!
Прежде чем на другом конце прервали разговор, Глеб подумал, что попал в точку, короткое замешательство там определенно указывало на то, что говорил Хичков, и успел сказать:
— Я спрошу с тебя за каждый ее волосок! — потом долго смотрел на умолкнувший телефон, напружинив тело.
Не давала покоя мысль о связи звонка от Суприна со звонком от Хичкова. Какая-то игра в кошки-мышки. Чьи это ходы? Суприна или Хичкова? Или их просто используют? Тогда получается, что кто-то решил получить деньги, которые он хочет вложить в сделку с Суприным. Глеб сунул телефон в карман пиджака, заложил руки за спину и стал задумчиво прохаживаться по кабинету. Ковер под ногами глушил его шаги. Выходило, что не все так просто и с Суприным. Впрочем, заинтересованности Олега в данных обстоятельствах Корозов не усматривал, ибо, совершая сделку, Олег все равно получал эти деньги. А вот заинтересованность Фокина имеется прямая. Во-первых, он выбивал из игры Корозова, во-вторых, на эти деньги приобретал долю, которая предназначалась Глебу. Иначе говоря, получал ее бесплатно. Однако тут же в голове шевельнулось сомнение в этой версии, ведь Суприн изначально категорически настаивал, чтобы продаваемая часть бизнеса была поделена пополам между двумя покупателями. Именно так и было. Было. Но ведь Олег мог передумать. Борис мог договориться с ним. Не исключено, что Фокин намерился подменить второго покупателя своим протеже. Вариантов много. А по деньгам вариантов, очевидно, нет. Вот и вывод. И не стоит дальше ломать голову и искать высшие материи. Все проще пареной репы.
Между тем, все свои деньги Глеб готов был отдать за Ольгу. Только способ, используемый Хичковым, был для него неприемлемым. Раздумывая, он сознавал, что пока Вадим не получит деньги, он ничего не сделает Ольге, несмотря на угрозы. В свою очередь ему надо придумать, как, притягивая Хичкова деньгами, освободить жену и взять того за жабры. Мотаясь маятником по кабинету, Корозов сжимал зубы. Мысли Глеба то и дело возвращались к Фокину. Как будто все было расставлено по своим местам, тем не менее, Глеб чувствовал себя в каком-то тупике. Доказательств против Фокина, как не было, так и нет, не имелось никакой зацепки, чтобы схлестнуться в открытой схватке. Им овладела досада. И в этот момент в кармане снова зазвонил телефон. Глеб несколько раз глубоко вздохнул. Звонок не прекращался. Корозов прошел к столу, сел в кресло, вытащил из кармана смартфон. Не сразу сообразил, что слышит голос доктора Гержавина. Тот говорил взволнованно и поспешно:
— Мне надо с вами встретиться! Очень срочно! Как можно быстрее! Я могу прямо сейчас показать вам его! Ну, его! Понимаете? Того, кто похитил мою семью! Приезжайте по адресу! — и он назвал место, куда просил подъехать.
Пару минут назад все вокруг нервировало Глеба. И этот кабинет, и столешница перед его глазами, и бумаги на ней, и ноутбук, и ручки с карандашами, и своя беспомощность, и звонки телефона. Пока он не услышал заключительных фраз. Они оторвали Глеба от кресла, подбросили над ним, недавняя раздраженность провалилась куда-то, мозг вспыхнул, сердце зачастило, кровь вскипела, ударила в лицо. Кинулся к двери из кабинета. Распахнул настежь, едва не сорвав с петель. Секретарь лишь успела
