сам, чем он меня учил.
Привыкший к работе, я быстро привыкал и к занятиям.
Понедельник.
— Так, одним мечом сыт не будешь. Вот — метательные топоры. Это лук, обычный, охотничий. Боевой нам и не пригодится, они больно уж громоздкие. Да и разве что тухляков из него бить, да разбойников. Всякие другие твари, коли тебя увидят, с лёгкостью увернутся от стрелы. А то и вовсе поймают. Помнишь, как оборотней убил?
— Двух в спину, а первого… Он сам на кол налетел.
— Вот. В прыжке, и пока отвлечены поеданием добычи, их можно достать.
— То есть надо ждать, когда нападут?
— Ни в коем случае! Малик, я же учу тебя головой думать. Давай, сделай вывод сам.
— … Заманивать? В ловушку?
— Да. Придумаешь с ходу одну?
Я почесал свои лохмы. Надо бы подстричь коротко, как у Боромир. А то за волосы хватит кто и голову то оторвут.
— Как с быком и разбойниками. Только немного по-другому. Нужно заманить в узкий проход, и чтобы он через него бежал.
— Ну…хорошая попытка. На деле, узких проходов в лесу не встретишь. Если почти тебя догнал, можешь прыгнуть меж двух деревьев. А в прыжке развернуться и подставить кол. Как правило, когда жертва собирается упасть — оборотень в охотничьем раже обязательно на нее прыгнет. С вожаком может и не подействовать, но с молодняком — точно. Но самое верное, конечно, это сделать ловушки — растяжки, чтобы тварь банально споткнулась, а после нее — деревянные шипы. Смазанные перцем.
— От них боль очень сильная?
— Читаешь, значит? Молодец. Да. Тварь приперчёная орет как оглашенная, уши закладывает.
— Как банши?
— Нет. Коли банши закричит — считай оглох. И труп.
— Я так и не понял почему так. Про банши.
— Я и сам не знаю. Но на веру взять стоит. Не проверишь, ведь. Попробуй кинуть топор в пень.
— Так ведь отскочить может.
— Оскочет — увернись. Учиться все равно надо.
Я сделал аккуратный замах. Топор врубился аккурат в середину.
— Так. Попробуй сделать быстрый бросок. Вижу, метать ты умеешь, но чтобы во врага попасть — надо кидать сильно, чтобы он вернуться не успел. В высших, кстати, тварей, не метай ничего.
— Почему?
— Почём зря оружие потеряешь. Увернётся точно. А высший вампир вовсе поймать может. И кинет в обратку. Ещё сильнее бросок сделай. На сколько можешь.
Взявшись за короткую рукоять метательного топора двумя руками завёл руки за голову для самого сильного броска, на который способен.
— А что, они топоры тоже метать умеют?
Мой снаряд разреза воздух и воткнулся рукоятью в гнилой пень.
— А, понял. Даже если не воткнется, убьёт силой. Как камнем.
— Схватываешь.
— А можно заманить тварь какую кровью свиной али человечьей?
— Хм. Даже если нальешь её в пузырь стеклянный, для монстров будет достаточно, чтобы определить твоё местоположение. А потом и сам ею пропахнешь. Ты-то не заметишь, а для того же кровососа все равно что светильников жировым в темноте светить будешь. Потому девиц и баб в ученики не берут.
— Из-за мироточных дней?
— Из самых. Как маяк в темноте будут. Да и днем.
— А есть неопасные твари?
— Тут лучше задать вопрос, есть ли относительно не опасные твари. На югах, говорят, даже комары могут заразу смертельную в кровь заносить.
— Ну а все же?
— Разве что те, кто от рода человеческого вышли. Да и то — нападешь, тебя убьют. Все. В мире опасно, если быть слабым, или глупым. Хуже, только когда вместе. Отойдем от темы. Нога в порядке? Не заболела снова?
— Да нет, все отлично. Сам удивлён, быстро прошла. Всего за три недели. Думал полгода буду калекой.
— Ну ты ж молодой, заживает все как на оборотне. В моем возрасте такие травмы даже не всегда вылечиваются. — Боромир потёр спину и начал делать шаги на месте.
— Неужели нет магов, что могут вылечить такие травмы?
— Не слышала о таких. Обычно, лечебная магия мага действует только на этого самого мага. И называется по-другому.
— Как?
— Почем мне знать. Маги секреты свои хранят как зеницу ока. Говорят, даже, если всматриваться в мага, ища что-то необычное, можно поплатить я жизнью.
— Это что же, маги просто за взгляд убивают? Даже если он не "косой"?
— Да. И не спрашивай почему. И, желательно, тему эту не поднимать. Святоши могут об этом магам рассказать. Конец будет тот же.
— Так святоши вовсе и не хорошие.
— А вот об этом лучше и односельчанам не говори. И даже с жёнами не обсуждай.
— А с тобой можно?
— Только когда я скажу. И точно вне населённых мест.
— Понял.
С само-собой переросшего в шёпот разговора, Боромир, поинтересовался громче.
— Малик, я заметил, жены у тебя зарумярились солнцем.
— Веснушки-то? — немного покраснел я.
— Они самые.
— У обеих мироточные дни не пришли. Новые души под сердцами носят.
— Отлично. Род твой будет расти сильным и полниться умными и красивыми детьми. У охотников они всегда выделяются этими качествами.
— Правда? А почему?
— Воля божья. Так говорят.
Я навострил уши. Кажется, понял, кого заметил Боромир.
— Утро доброе, молодые люди.
— У тебе, отче. Хотя я уж точно не молод.
— Главное, сын мой, молодость духа.
Я буквально чувствовал, как Святоша сверлит мою спину взглядом. Хорош, о что в настройках нейронки разобрался и отключил отображение статуса для сторонних.
— А что молодого не посылаешь грамоте учиться? — на лице Боромира проскочила тень удивления. Церковь света не любила грамотных людей и только особо благосклонную знать обучала ей.
— Так обучен он. Отцом своим. Старосты у них в Тишине не было, самим пришлось счетные и учётные дела вести.
— Вот оно как, дело доброе. А желает ли молодёжь светлое омовение зачатых детишек провести? Для здоровьица и огорожи от нечисти?
Боромир замолчал, не зная что сказать. Благо, мой батюшка научил вести такие разговоры правильно.
— То само потомство должно решать, отче. Как подрастёт, жён найдут, своих детей заведует, так и проведут ритуалы святые, коли надобность будет и желание причастности к церкви. Готовы ли они рабами божьим стать.
— Вот оно как. Ну, Бог в помощь, молодёжь.
Чуть отойдя, когда мы снова начали греметь деревянными мечами, Святоша сплюнул через плечо на землю. Оглянулся не заметили ли мы. Ну амы, сделали вид, что не заметили.
— Эко ты умно его отшил. — Довольно лицо Боромира случилось удовольствием.
— А мне ничего аж это не будет?
— Слава миру, нет. Не на столько ещё церковь света окрепла, чтобы бесчинства творить. Но держи ухо востро. Коли те старики, что решались омовение провести первое на
