class="p1">Хильд вышла из бассейна и присоединилась к Еве на деревянном настиле. Помолчав немного, Ева спросила:
— И что за план?
Но Хильд только заговорщически улыбнулась, обнажив ряд белых зубов с прорехой вверху слева — цена победы в предыдущем бою.
— Всему свое время…
Сразу после купания их повели отмывать трибуны. Ева впервые видела внутренности Гнезда, но открыто их разглядывать не собиралась. Так же повел себя и Рагенбер. На его каменном лице не промелькнуло ни капли заинтересованности. Между тем, арена поражала своим размахом: нескончаемые ряды сидений поднимались амфитеатром вверх футов на пятьдесят, как четырехэтажный дом, а в центре была площадка с земляным покрытием около девяноста футов в диаметре. Над самой площадкой простиралось чистое небо, а вот над зрительными рядами были сооружены навесы.
В одном из боковых помещений хранился уборочный инвентарь. Все получили свои ведра, тряпки и щетки и разбрелись по отведенному для их блока участку чистить трибуны. На сиденьях и под ними валялся разнообразный мусор: крошки, объедки, кое-где стояла грязная посуда, стаканы и бутылки из-под спиртного. Если учесть, что сюда приходит развлекаться в основном элита общества, сложно было поверить, что эти люди, изучающие правила этикета с раннего детства, могут оставить после себя такой срач.
Ева отмывала свой ряд и попутно рассматривала арену, ее входы и выходы, проемы и двери хозяйственных помещений. Хильд куда-то ушла с очередной горой посуды, и девушка ненадолго погрузилась в свои мысли. Внезапно раздавшийся неподалеку голос заставил ее вздрогнуть.
— Эдельвейс, — тихо позвал Рагенбер с соседнего ряда. Когда Ева обратила на него внимание, он вернулся к своей работе, чтобы не казалось, что они разговаривают. — Ну как? Удалось что-нибудь выяснить?
— Почти ничего, — ответила девушка, отмывая очередное сиденье. — А тебе?
— Тоже. Думаю, для начала нужно заслужить доверие ребят.
— Осторожнее, а то решат, что ты ищешь выход.
— Знаю. Так все-таки решила довериться мне? — Он произнес это скорее как утверждение, а не как вопрос.
— Смерч, — позвала девушка. Рагенбер обернулся, и она протянула ему руку. — Будем считать, что мы заключили договор о сотрудничестве.
Он ответил ей сильным рукопожатием, холодным и мокрым от воды.
— Хорошо.
Он оценивающе оглядел ее с ног до головы.
— Что, сомневаешься в моих способностях? — усмехнулась Ева. — Да, немного похудела на нервной почве, но я быстро приведу себя в форму.
— Ничуть не сомневаюсь. И даже готов лично взяться за твое обучение.
— Ты? — рассмеялась девушка. — Завтра посмотрим, сможешь ли ты меня чему-то научить!
— Осторожнее, Эдельвейс, гордыня ни к чему хорошему не приводит, — нравоучительно предостерег Рагенбер. На его лице, как и на лице Евы, была заметна хорошо скрытая улыбка.
— Ничего хорошего я от этой жизни уже и не жду.
На этом их диалог был завершен. Ева осталась с мыслями, что если он так же хорош, как о себе говорит, то выбор союзника оказался удачный. Еще предстояло каким-то образом разузнать у Хильд о ее плане и подумать, как можно ее использовать. А на завтра — присмотреться к другим ребятам, оценить их умственные и физические способности и подумать, кого еще из них можно использовать. Пока она не заметила никаких лазеек или возможностей покинуть Воронье Гнездо.
Глава 21.1
Вечером, когда еще только-только начали сгущаться сумерки, двое усталых и изрядно потрепанных в дороге мужчин подъехали на пыльной, заляпанной грязью повозке к дому кузнеца. Они не стали распрягать взмыленных уставших лошадей, а сразу же почти бегом направились к дому, открыли дверь своим ключом и с порога громко позвали:
— Ева! Ева! Мы вернулись!
— Дочка! Ева!
Однако на зов никто не откликнулся. Маленькие босые ноги не бежали вниз по ступеням, чтобы встретить отца и брата после затянувшейся разлуки. В доме было тихо и пусто, пыль слоями покрывала полы и мебель, а перед порогом валялись несколько просунутых под дверь писем.
Отец и сын переглянулись и прямо как были в обуви и одежде кинулись искать Еву, один наверх, другой в мастерскую и комнаты первого этажа.
Их долго не было, почти два месяца. Обычно поездки не затягиваются так надолго, всего недели на три-четыре, не больше. Но на этот раз на протяжении всего пути одно за другим возникали непредвиденные препятствия. Они сыпались как злой рок на больную голову.
По дороге в столицу Патет их повозка налетела на кочку и сломалась задняя ось. С собой были лишь запасные спицы, так что на починку ушло два дня. Следующее препятствие возникло в другом городе, Лигне. Лошадь захромала. При ее осмотре обнаружили растяжение сустава. Еще несколько дней потратив на лечение животного, они отправились в следующий город, Ацис. Там ничего особенного не произошло. Ацис был пограничным городом между Целестией и Примой, он располагался на берегу залива, как и большинство городов Примы. Покинув свою страну, путешественники отправились дальше по цепочке прибрежных городов. Погода резко испортилась. Леви заболел воспалением легких и пролежал в лихорадке две недели кряду. Как только он почувствовал себя лучше, отец и сын приняли решение вернуться домой. Свой товар по большей части они уже распродали, отдали заказы и приняли новые, так что смысла задерживаться больше не было.
Но и на обратном пути не обошлось без заминок: из-за сильных осадков разрушился мост через реку чуть ли не у них перед носом. Нужно было искать паром для переправы и ждать, пока успокоятся бурные воды вышедшей из берегов реки.
Они оба — Гектор и Леви — очень переживали за оставшуюся в одиночестве Еву. Справляется ли она, не попала ли в беду? Она наверняка уже волнуется по поводу их отсутствия. Обратно они ехали так быстро, как позволял их фургон, давая лишь краткие передышки лошадям и сменяя друг друга в течение суток. И вот они уже в конце своего пути, вернулись домой, чтобы поскорее увидеть Еву, любимую сестру и дочку, обнять ее и убедиться, что все хорошо.
— Ну как? — Леви стоял внизу с озадаченным видом.
— Наверху ее нет, — выкрикнул Гектор со второго этажа.
— Здесь так пусто… Кажется, ее не было несколько дней. Где она может быть?
— Не знаю. — Гектор спустился вниз и стоял, как и отец, с растерянным выражением на лице. — Может, решила пожить у друзей? Или в Школе Котты…
— Ты прекрасно знаешь, какой она человек, — отмахнулся Леви. — Она ни за что бы не оставила семейные дела. А если бы и ушла, то только на ночь, но здесь записки лежат уже не первый день. Она же такая ответственная…
Отец ссутулился
