Глава сорок третья
Ли Куй-самозванец грабит одиноких путников. Ли Куй Черный вихрь убивает четырех тигров на горе Илин
Итак, Ли куй спросил Сун Цзяна:
– Дорогой брат, скажите, какие же это три условия?
Сун Цзян ответил:
– Когда ты отправишься в уезд Ишуй округа Ичжоу за своей матушкой, то по дороге туда и обратно ты не возьмешь в рот ни одной капли вина – это первое условие. А второе – ты отправишься один, так как ты слишком горяч, и вряд ли кто-нибудь согласится идти с тобой; ты будешь соблюдать осторожность в пути, захватишь с собою мать и, нигде не задерживаясь, вернешься сюда. И третье условие – ты не возьмешь с собой свои топоры, сдерживай себя, иди быстро и поскорее возвращайся обратно.
– Да что же тут невыполнимого? – удивился Ли Куй. – Дорогой брат, за меня вы можете быть совершенно спокойны. Я сегодня же отправлюсь в путь и нигде не буду задерживаться.
Ли Куй тут же принарядился, подвесил к поясу кинжал, взял меч, большой слиток серебра и лян пять мелочью. Затем, выпив несколько чашек вина, он поклонился и ушел. Спустившись с горы, Ли Куй переправился на другой берег. Его провожали Чао Гай, Сун Цзян и остальные главари. Возвратившись в лагерь, они уселись в большом зале.
Однако на душе у Сун Цзяна было неспокойно, и, обращаясь к остальным, он сказал:
– Наш брат Ли Куй обязательно что-нибудь натворит. Надо было бы отправиться вслед за ним и посмотреть, что он будет делать, но я не знаю, кто здесь приходится ему земляком.
– Да у нас только Чжу Гуй уроженец уезда Ишуй округа Ичжоу, – сказал на это Ду Цянь.
– А я и забыл! – воскликнул Сун Цзян. – В тот день, когда мы все собрались в монастыре Белого дракона, Ли Куй и Чжу Гуй узнали, что они земляки.
Тогда Сун Цзян послал за Чжу Гуем. Посланец как на крыльях слетел с горы и направился прямо в кабачок Чжу Гуя. Тот немедля пришел в лагерь, и Сун Цзян сказал ему:
– Наш брат Ли Куй отправился к себе на родину, чтобы перевезти сюда свою старуху мать. Беда в том, что в пьяном виде он всегда буйствует, и мы решили никого не посылать с ним. Однако я очень опасаюсь, как бы в дороге не случилось какого-нибудь несчастья. А вы, уважаемый брат, ведь с ним земляки, так не могли ли бы вы тоже пойти туда и присмотреть за ним?
– Да, я сам из уезда Ишуй округа Ичжоу, – отвечал Чжу Гуй. – И мой брат Чжу Фу держит кабачок за западными воротами уездного города. Ли Куй живет в том же уезде в деревне Бай-чжанцунь к востоку от лавки Дуна. У него есть старший брат Ли Да, который работает по найму у других. Сам Ли Куй с детства отличался озорством и буйством. Потом случилось так, что он убил человека, бежал и стал бродяжничать. После этого он никогда больше не бывал дома. Если вы хотите послать меня туда, чтобы я разузнал, как он себя ведет, то я могу это сделать. Только боюсь, что некому будет присмотреть за моим кабачком. Я ведь тоже давно не был дома, и мне самому хотелось бы повидаться с братом.
– Ну, за кабачок вы можете не беспокоиться, – промолвил Сун Цзян. – Я скажу Хоу Цзяню и Ши Юну, чтобы они присмотрели за ним до вашего возвращения.
После этого Чжу Гуй распростился с вожаками лагеря и вернулся к себе. Там он собрал узел в дорогу, передал кабачок Ши Юну и Хоу Цзяню и отправился в Ичжоу. А Чао Гай и Сун Цзян, оставаясь в лагере, проводили время в веселье и вместе с У Юном изучали Небесную книгу. Однако дальше речь пойдет не об этом.
Расскажем лучше о Ли Куе, который, уйдя из Ляншаньбо, зашагал по дороге и вскоре добрался до границы уезда Ишуй. В пути Ли Куй действительно не пил вина и потому ничего не натворил, так что и говорить было бы не о чем, если бы не дальнейшие события. Добравшись до западных ворот, Ли Куй увидел толпу, стоявшую полукругом около доски с приказами и, протискавшись в самую середину, стал слушать. Кто-то прочитал приказ и сказал:
– На первом месте – бандит Сун Цзян, родом из уезда Юньчэн; на втором – Дай Цзун, бывший тюремный начальник в Цзянчжоу, а на третьем – их сообщник Ли Куй, уроженец уезда Ишуй…
Стоявший позади Ли Куй услышал это, и у него сами собой задвигались руки и ноги. Он еще не решил, что делать, как вдруг почувствовал, что сзади кто-то проталкивается к нему и, обхватив его за поясницу, говорит:
– Дорогой брат Чжан, ты что же это здесь делаешь?
Обернувшись, Ли Куй увидел, что это был Чжу Гуй, и удивленно спросил:
– А ты как сюда попал?
– Пойдем поговорим, – отвечал Чжу Гуй.
Они направились в кабачок, находившийся вблизи западных ворот и, войдя в него, прошли в уединенную заднюю комнату.
– И какой же ты отчаянный человек! – сказал тут Чжу Гуй, грозя пальцем. – В той бумаге ведь ясно сказано, что за поимку Сун Цзяна будет выдано десять тысяч связок монет, за Дай Цзуна – пять тысяч и за Ли Куя – три тысячи, так как же ты можешь останавливаться в таких местах и еще глазеть на доску с приказом? Ну а если бы какой-нибудь ловкач схватил тебя да препроводил властям, что бы с тобой было? Наш уважаемый брат Сун Цзян, зная твой нрав, не решился посылать с тобой кого-нибудь из наших удальцов. Однако, опасаясь за тебя, он отправил меня вслед за тобой. Я ушел из лагеря на день позже тебя и пришел сюда днем раньше. Почему ты так замешкался?
– Да все потому, что наш старший брат запретил мне пить вино! Из-за этого я и шел так медленно. А ты откуда знаешь этот кабачок? – в свою очередь спросил он Чжу Гуя. – Ты что, здешний? А где же твой дом?
– Это кабачок моего младшего брата Чжу Фу, – отвечал Чжу Гуй. – Я ведь сам из этих мест, занимался здесь торговлей, много разъезжал, а потом потерял все свои деньги и ушел в Лян-шаньбо к вольным людям. Давно я здесь не бывал.
Чжу Гуй позвал своего брата и познакомил его с Ли Куем. Чжу Фу принес вина и
