с парнями в стритбол сыграем (прим. авт. «стритбол» — разновидность баскетбола. Игра 3 на 3 на половине площадки). Если хочешь, приходи.
Я молча смотрю на Дениса, держа в руке сложенное платье.
— Будешь? — предлагает одного червячка. Я мотаю головой. — Как хочешь, — закидывает в рот. — Короче, площадка за Ледовым дворцом, ты знаешь, где это… Начало в восемь.
Вешаю платье на «плечики» в шкаф.
Денис застывает в дверном проеме:
— И смени уже музыку. Тоску навевает, — выходит из комнаты. ***
До места, где располагается баскетбольная площадка, идти пешком от дома минут 40. Я именно пешком и иду. Может, по дороге свои мысли в порядок приведу…
Когда вдалеке виднеется Ледовый дворец, я инстинктивно замедляю шаг. И сердечко даёт о себе знать. Подхожу ближе. Вот уже за углом выглядывает сетчатое ограждение площадки. До неё метров 50. Останавливаюсь у ближайшего дерева. Чувствую себя глупо. Как в тупом шпионском фильме. Но подойти ближе пока не могу.
Там уже вовсю разминаются ребята. Ищу глазами жёлтые найки. Нахожу. А вот и он. Егор… Стал ещё более загорелый. Он такой красивый…
Я заворожённо смотрю, как Егор выделывает все эти баскетбольный финты. Слышу так же, как его финты и финты других ребят сопровождаются восторженными криками девушек, расположившихся на небольшой трибуне сбоку. А болельщицы подготовились. В руках газировка, чипсы или что-то в этом роде. Прям как в кинотеатре. Только попкорна не хватает. Я б тоже на этот "фильм" сходила.
А вот и Ксюша. Верная поклонница. Пришла поддержать… И Рита тоже тут.
В моей голове рой мыслей. Надо подойти к Егору, пока не началась игра. Я уже было шагнула из-за дерева, как вижу, Егор подходит к первому ряду кресел, где накиданы в кучу большие спортивные сумки. Достаёт из одной из них бутылку воды. К нему тут же подходит улыбающаяся Ксюша. Они о чём-то беседуют. Звучит свисток, оповещающий о начале игры. Егор оборачивается. Потом снова к Ксюше. Что-то ей говорит. Она улыбается и касается его руки в районе локтя. Он делает ещё пару глотков из бутылки и возвращается к ребятам. Момент поговорить с ним до начала игры упущен… Что ж, значит, побуду пока в роли зрителя.
Подхожу к площадке, открываю сетчатую калитку и захожу внутрь. Направляюсь к трибуне. Меня замечает Ксюша, машет мне рукой. Убирает сумки с сиденья, расположенного по левую руку от неё. Видимо, приглашая меня сесть рядом.
Егор.
Мне нужно было после аута ввести мяч в игру. Не знаю, что заставило меня скользнуть взглядом по трибуне. Отворачиваюсь. И через мгновение как ошпаренный поворачиваюсь снова. Застываю.
Она пришла…
Хотя, если бы не пришла, я решил для себя ещё с утра, что после тренировки еду к ней.
Прошло не так много времени. А у меня ломка.
Надоело изводить себя.
Надоело фотки до дыр просматривать.
Надоело думать, что я контролирую свои эмоции. А я ни хрена не контролирую.
Надоело фальшиво улыбаться.
Надоело смотреть на её статус «он-лайн» и не решаться написать.
Надоело гипнотизировать телефон и подрываться на каждое оповещение или звонок.
Все рекорды по «гордости» мы и так побили. Хватит.
— Бодрый, чё тормозишь? — даже не различаю голос, который ко мне обращается, — вбрасывай уже!
* * *
Всю игру мысленно тороплю время. Периодически посматриваю в сторону Кати. Практически всегда сталкиваюсь с ней взглядом.
Её лицо у меня перед глазами.
Когда веду мяч.
Когда отбираю.
Когда забрасываю.
В один из перерывов замечаю, что к Кате подсаживается Рита. О чём-то разговаривают.
Пусть пообщаются.
* * *
Наконец, раздаётся резкий звук свистка. Игра окончена.
Торопливо обмениваюсь рукопожатиями с ребятами. Ладонью вытираю пот со лба. Во рту пересохло. Но, возможно, это не из-за жажды.
Двигаюсь к трибуне. Жду, когда большая часть народа свалит. Катя поднимается с пластмассового кресла. Идёт вдоль ряда сидений и спускается по проходу. Мой взгляд падает на её стройные ножки.
— Привет, — здороваюсь первым, когда подходит ко мне. Боюсь, что она может пройти мимо, а своим приветствием я могу её задержать ненадолго.
— Привет, — покусывает губы.
— Подожди меня минут 10, мне надо переодеться. Хорошо?
— Да, конечно.
Хватаю сумку, иду в сторону раздевалок. А самого начинает потряхивать.
Я ещё никогда так быстро не принимал душ и не переодевался. Мой режим «Шумахера» замечает Дэн, который сидит на скамейке и болтает по телефону, наверное, с Викой. Он смотрит на меня, а на его лице играет самодовольная улыбка.
Возвращаюсь на пустую площадку. На улице уже включили фонари. Нервно тереблю ручку спортивной сумки. Катя сидит в полумраке. Её лицо подсвечивается экраном телефона. Такая красивая. Волосы слегка раздувает ветер, оголяя плечи.
Голые плечи — это запрещённый приём, вообще-то.
Выдыхаю, преодолевая последние метры, разделяющие нас. Катя поднимает на меня свои глаза, блокирует телефон и кладёт его на колени. Я присаживаюсь на соседнее кресло.
Она близко. Чувствую вишнёвый запах. Мысли путаются. Я забываю, с чего хотел начать разговор.
«Егор…», «Кать…», — говорим одновременно. Замолкаем.
— Я очень рад, что ты пришла… — не знаю, правильные ли слова сейчас говорю, и с этого ли нужно начинать…
— У нас так повелось: я первая целую, первая секс предлагаю, первая мириться прихожу… — крутит в руках телефон.
— А мы сейчас миримся?
— А разве нет?
— Да.
— Егор, я бы хотела извиниться, — заправляет волосы за ухо. — За всё то, что тебе наговорила. У каждого из нас есть прошлое, у кого-то большее, у кого-то меньшее. Но оно есть. И его никуда не денешь.
— Кать, я не хочу говорить о прошлом.
— Подожди, не перебивай, — глубоко выдыхает, собираясь с мыслями. — Я не собираюсь ни к кому возвращаться и не…
— А ко мне вернёшься? — обрываю на полуслове.
Катя застывает с открытым ртом.
— А как ты думаешь, для чего я сюда пришла?
Действительно, хрень какую-то спрашиваю…
— Ты тоже меня извини. За мои слова… — вот извинился, язык ведь не отсох?
И я никому не собираюсь тебя отдавать.
Молчим.
— Ты знаешь… просто быть равнодушным. Когда тебе всё равно, — продолжаю, глядя куда-то перед собой. — А вот когда тебе не всё равно, тогда дело труба, — перевожу взгляд на Катю. — Вот когда мы с тобой поссорились, я понял, что мне не всё равно. Ты поселилась в моей голове. И походу, поставила там раскладушку, — издаю нервный смешок. — Шизануться просто.
— Думаешь, ты у меня в голове раскладушку не поставил? У меня что ни ночь, то либо сна ни в одном глазу, когда только о тебе и думала; либо
