по щекам.
Обнявшись, они прижались друг к другу, как одно целое, и стояли так долгое время, пока Тая не успокоилась.
Потом Олег стал целовать её совсем не по-дружески и не нежно, выливая на девушку весь поток своей скопленной за долгие месяцы страсти.
Он хранил ей верность, не замечая хорошеньких американок, и те в отместку стали говорить о нём, как о голубом. Но ему было всё равно, он шёл к своей цели — быть с Таей.
Девушка одной рукой выключила духовку, а другой помогала ему развязать на поясе фартук — подарок ей от Даши.
Быстро переместившись в комнату, они легли на диван, слушая шумное дыхание друг друга. Олег весь вспотел, очень быстро ласками доведя Таю до края удовольствия, блаженствовал, ощущая её такой близкой и нежной. Не девчонкой с равнодушного снимка, снятого на его камеру, а реальной страстной женщиной, податливой и любимой.
— Этого мне мало, Тая, — застонал он, когда она вскочила одеваться после быстрой и опустошающей близости.
Она рассмеялась, совсем не задумываясь о том, что даже не улыбалась очень-очень долго.
— Сейчас должна прийти Даша, не хочу криво застегивать пуговицы на ходу.
Он лежал, развалившись на старом диване (покрывало было застелено новое) во всей своей обнажённой красоте.
Наблюдая за ней, он с жалостью отметил, что она совсем худенькая, и это ненормально. Девушка должна быть хотя бы немного кругленькая, или, как говорил его новый американский друг Билл — гладенькая, будто речь идёт о ткани.
Олег оделся, с сожалением убрав начатую ими упаковку с презервативами.
Разговаривая на кухне, пока Тая допекала два коржа, они вновь сблизились, будто и не было полугодовой разлуки. Он похвалил её за институт, потом она рассказала, как на неё накинулся дед, как к ней приходил его отец. Олег внимательно слушал и кивал.
— Я, если честно, не знал, хочешь ты видеть меня или уже нет. Ведь я не прилетел, когда ты лежала в больнице. Но я не мог. Отец заблокировал все мои карточки. Прости меня.
Она села ему на колени и поцеловала в пухлые, чёткие губы: — Я понимала. Но я подумала другое. Что ты, в конце концов, понял, что мы не пара, как считают твои родные.
Устало взглянув на девушку, Олег улыбнулся.
— Мы решаем, пара или нет. Кстати, ты выходишь за меня?
Его глаза были серьёзными, а Тая не понимала, шутит он или нет.
— А надо?
— А почему нет? — он неловко полез в карман джинсов и достал крохотный мешочек из чёрного бархата. — Привёз из штатов, таможенники не заметили. Могли и не разрешить. Это тебе.
Вынув маленькое колечко с красивым синим камнем в форме капли воды, вокруг него — россыпь маленьких белых камней.
— Спасибо, очень красиво, — еле прошептала она, и тут в дверь позвонили.
Вздрогнув, девушка чуть не уронила кольцо, быстро надела на правый безымянный палец и побежала открывать дверь.
Даша, быстро оценив обстановку, ушла, вовсе не обидевшись. Она видела выражение неприкрытого счастья в глазах подруги и невольно позавидовала ей. Олег приехал ненадолго, и не стоило отнимать у них время.
Позже, снова лёжа в постели, Олег играл её колечком на тоненьком пальце. Он удачно угадал и размер.
— Ты мне так и не ответила. Будешь моей женой? — спросил он.
— А как же это возможно? Ты же живёшь за границей.
— Ну и что? Я же гражданин России, здесь нас и распишут. А семейный я человек или нет — какая разница институту, где я учусь? Фамилию я же не поменяю. Правда, жену не смогу с собой забрать, только по гостевой визе на какое-то время.
— Тогда я согласна. Только приезжай поскорее. Сколько тебе учиться?
— Шесть лет.
Тяжёлый вздох послышался от девушки.
Он поцеловал её, проведя руками по длинным волосам.
— Я буду часто приезжать к тебе.
— А твой отец? Мы ему скажем?
— Зачем будить в нём зверя? Пусть живёт, как ему хочется. А я буду — как я хочу.
Но Олег оказался не прав. Не надо было им рассчитывать на своё везение и надежду сохранить в тайне женитьбу. 7 января их расписали в обычном районном Загсе, свидетелями были Даша и Миша. 9 января Олег улетел в Чикаго, оставив молодую жену в заснеженной России.
14
Студенческая жизнь, это всё-таки не школьная. Даже если учишься в родном городе и не уезжаешь от родителей. Ощущение, что ты раз — и повзрослел за несколько месяцев. Другие люди, интересы, никто не давит на тебя — учись, учись. Не хочешь — уходи и бери лопату в руки, чтобы заработать.
Миша первую сессию сдал с одной тройкой и понял, что и у преподавателей другой подход к студентам. Им приятно, конечно, что ты ходишь на лекции, некоторым даже очень и очень приятно, но всё же проверяют тебя на экзамене. Не подготовился — вся работа полугодия псу под хвост.
А он плоховато готовился. Время уходило куда-то на разные полезные и интересные дела. Например, на тренировку в «качалке» с друзьями. Там же можно было познакомиться с симпатичными девчонками. К концу сессии Миша успел повстречаться с двумя такими, причём расставание не было долгим. Но сказать, что это его вдохновляло или радовало, он не мог. Какие-то девушки были с оболочкой без содержания. В глазах появлялся интерес только тогда, когда начинали шелестеть купюры, потраченные на них.
И вот тут Миша стал задумываться, а не сделал ли он ошибку, что разорвал отношения с Дашей. И каждый раз, ловя себя на этой мысли, тяжело вздыхал. Скотина он всё-таки, она права. Хорошо, уютно было с девчонкой, вот и встречался, а как захотелось новых ощущений, так извини — нам не по пути.
Его страшно раздражало самомнение и самоуверенность некоторых, например, Олега Роторова. Тот-то, в отличие от Миши, знал, чего хотел. Но легче ли будет от этого Тае — не известно. Весь этот фарс с женитьбой, потом сел в самолёт и улетел, бог знает, на сколько. При мысли об Олеге Миша злился, потому что чужие проблемы всегда виднее со стороны, в своих же он погряз по самую шею. А было ощущение, что и не догадывается о них. Хотя, конечно, это было не так.
На этой дурацкой свадьбе, где он и не хотел быть свидетелем, Роторов уговорил, была и Даша. С ноября он ни разу не видел её, и при виде этих серых глаз его будто окатило тёплой волной. Она была такая милая, задумчивая, и никак
