class="p1">— Ох, дорогая, — вздохнул генерал. — Ты не могла бы быть чуть менее честной?
— Для чего? — Гиацинта взяла бутылку и переместилась вместе с ней опять на софу. Скинула туфли, вытягивая ноги. — Что я выиграю от лицемерия в данной ситуации? У тебя удивительный дар не ужасаться моим откровениям.
— Значит, — Трапп опустился на пол возле нее, — я с тобой из-за похоти, а ты со мной из-за удобства?
— Удивительно точно, генерал, — она склонилась вниз, чтобы чмокнуть его в ухо.
— Тогда за что у меня такой прекрасный синяк под глазом?
— Это вовсе не приступ ревности, не надейся! Я разозлилась из-за того, что ты тратил время на женитьбу, вместо того, чтобы поспешить и вызволить меня из тюрьмы.
— Для чего мне спешить из-за женщины, к которой я испытываю лишь плотское желание?
Она засмеялась.
— Ну где ты еще найдешь такую честную любовницу, как я?
— Просто душа нараспашку, — ухмыльнулся Трапп, стаскивая её с софы к себе на колени.
Вино разлилось, и красная струйка пролегла по шее и груди Гиацинты. Генерал склонил голову и лизнул густые капли.
— Не сбивай меня, — запротестовала горгона, — ты ведь наверняка считаешь, что буду цепляться за тебя, как кошка.
— Не будешь? — спросил Трапп, подкладывая ладонь под её голову, чтобы гематоме было удобнее философствовать.
Она смотрела на него с проказливым добродушием.
— Ты ужасный бабник, Бенедикт. Женщины вокруг тебя просто роятся, как мухи. Всё потому, что они чувствуют, что ты добрый. Ужасный порок. Добрый и богатый. Даже не знаю, что хуже.
— А ведь я тебе верен, как никому, — заметил он негромко.
— Молодец, — одобрила горгона. — Но твоя верность очень дешева. Думаю, тебе просто лень мне изменять. То одно, то другое. Короли с их глупостями. Волки всякие. Пираты вот теперь. Крестьянка ждет твоего ребенка, жена молится, а Цинни очень плохо спит без тебя, генерал. Я скучаю по тем временам, когда мы проводили ночи под открытым небом, и я чувствовала себя защищенной.
— Ты же знаешь, — сказал Трапп, легко поцеловав ей в уголок губ, — что все мои ночи принадлежат тебе.
— И пиратам.
— Это ненадолго. К весне я уже вернусь.
— Но ведь еще только осень, — гематома резко села. — Я думала… Тебя правда не будет всю зиму?
— Розвелл, Паркер, Чарли и Свон. Ты можешь располагать ими, как тебе будет нужно. Я надеюсь, что все будет спокойно, и, вернувшись, я не найду тебя в очередном замужестве.
— Не надейся даже, — она пыталась улыбаться, но выглядела печальной, — теперь я просто обязана выскочить замуж за первого встречного, чтобы ни в чем тебе не уступать.
— И завести беременного от тебя крестьянина?
Трапп поднялся на ноги вместе с Гиацинтой в руках.
С неё станется обзавестись новым мужем назло ему.
И как с такими опасениями уезжать далеко на юг?
— Давай не будем выходить из спальни следующие три дня, — попросил он, вспоминая, где тут эта самая спальня находится.
— Правда? — она обняла его за шею и поцеловала в синяк. — Ты целых три дня проведешь в постели и всё это время будешь только со мной?
— А ты опасаешься, что я приведу туда кого-то еще?
— Не удивлюсь, обнаружив Розвелла под подушкой. Или моего несостоявшегося милого мужа, Найджела. Говорят, он всюду возле тебя… не боишься разбить мальчику сердце?
— Вот за него можешь выходить, если тебя вдруг нестерпимо потянет замуж. Но лучше дождись меня.
— А еще лучше — я просто отправлюсь с тобой.
От неожиданности Трапп едва не уронил её мимо кровати.
— Эй, — возмутилась горгона, цепляясь за него, как кошка.
— Куда со мной? На флот? — опешил Трапп. — Да меня адмирал Лестедж даже на самое убогое суденышко с женщиной не пустит! Ты же знаешь этих моряков с их суевериями.
— Ну ты великий генерал или нет?
— Гиацинта, — простонал Трапп, — ты спятила?
Она уселась на кровати и потянула вниз рукава платья. Он отвернулся.
— Все равно нет! Я же не кукла на веревочках, чтобы исполнять все твои прихоти!
— Уверен? — шепнула гематома, обвивая его руками и ногами. — Уверен-уверен?
33
Верный своему слову, Трапп действительно провел трое суток перед отъездом в постели Гиацинты. Впервые в своей жизни он остался так надолго наедине с женщиной, и время казалось скользящей по стеклу каплей — медленно, но неумолимо оно стекало вниз.
В этом доме еще не было слуг, и только Паркер наведывался по утрам, оставляя корзины с едой и короткие записки с новостями. Трапп лично поддерживал огонь в каминах, не утруждая себя ни одеждой, ни какими-либо другими заботами.
В эти дни их ласки не были страстными или исступленными, как это бывало после ссор или разлук, но были преисполнены нежного пресыщения, неторопливости и какой-то неведомой прежде доверительности.
— Между прочим, — как-то заметила горгона, когда они глухой ночью вдруг вспомнили про еду, — ты меня изрядно разочаровал.
— Опять? — не удивился Трапп, с хрустом откусывая от крупного яркого яблока. — Что я сделал на этот раз?
— Кажется, твое влияние на короля преувеличено. Господи боже, ты даже не смог вытащить из тюрьмы женщину, не прыгая по указке какого-то там Ганга. Не так уж велик великий генерал.
— Старею, — согласился с ней Трапп, нисколько не расстроившись.
— Как непредсказуема жизнь, — с притворной грустью произнесла гематома, — еще недавно я была фавориткой короля, а теперь всего лишь любовница женатого стареющего вояки. Положение, не приносящее мне ни денег, ни славы.
— Тебе опять нужны деньги? Сколько на этот раз?
Гиацинта насмешливо прищурилась и назвала ту самую сумму, которой Трапп мог свободно распоряжаться без продажи имений или наследственных предприятий.
— Какая прекрасная осведомленность, — расхохотался он и расцеловал её. — Ты же моя умница!
Он встал с кровати, порылся в собственных карманах и нашел одну из записок Паркера. На обороте Трапп написал обозначенную гематомой сумму и добавил ниже «вручить Гиацинте Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч». Поставив подпись, он перебросил записку горгоне.
— Отдай это Паркеру или Чарли. Они обо всем позаботятся.
Она бросила на бумажку короткий презрительный взгляд.
— Разве ты не должен отдавать мне деньги частями, чтобы я не бросила тебя, когда твои карманы опустеют? А ты что? Пытаешься побыстрее от меня избавиться?
— Мои карманы будут пустеть еще долго, — пожал плечами Трапп. — Но я тебе и прежде говорил, что отдам тебе всё, что пожелаешь.
— Легко раздавать богатства налево-направо, когда ты родился вместе с ними, — не купилась гематома, роясь в корзинке в поисках сладостей от Эухении. — А вот как взять девушку с собой к пиратам — так ты сразу в кусты.
— Да никакие
