– Дымы! – закричал кормщик. – Вон дозорный спешит с вышки спуститься.
– Ишь какой глазастый! – одобрительно отозвался Речан. – Я вышку с трудом различаю, а он и человека видит!
Драккары начали уходить вперед и вскоре скрылись за поворотом реки. Следом и корабелы встали на весла, под неспешный ритм песен торговые суда двинулись против течения. Жители рыбачьей деревушки столпились на прибрежном песочке и встревоженно смотрели на скопление вошедших в реку кораблей. Над водой повис тяжелый гул набатного колокола, это всполошилась Нарва.
– Быстро гонец домчался! – прокомментировал Норманн тревожащий звук.
– Гонец еще в пути, – не согласился Речан. – В замке увидели дымы, вот и подняли тревогу.
– Высечь дозорного на башне! Надо по сторонам смотреть, а не на дворовых девок!
– Может, он франков высматривал?
– Маловероятно, оруженосцы на быстроногих лошадках никого не упустят, – не согласился Норманн.
Ровный гул тревоги сменился на суматошно-панический звук, когда с кораблей уже просматривалась крыша замка. А когда подходили к причалам, стало ясно, что форпост Готландского союза сдался без боя.
Немногочисленный гарнизон состоял из двух рыцарей и полутора сотен стражников. Все оказались наемниками из Дании и по понятным причинам не стали рисковать своей шкурой ради чужих интересов. Передача власти прошла на территории замка в показушно-торжественном стиле. Бывшие хозяева Ругодива в лице чиновника Готланда и троицы клерков с откровенной ненавистью смотрели на Норманна, который вырядился по последней бургундской моде. Он даже прицепил купленную в Аквитании шпагу. Оружейники долго его убалтывали, доказывая преимущество новомодного оружия, с которым сейчас ходила вся придворная знать Лувра. Однако Норманн сразу распознал обман, узор по клинку был явно арабской работы. Кроме того, завитушки гарды не только позволяли выполнить все известные дуэльные приемы, но и защищали кисть руки. Уличные дуэлянты Франции еще долго будут надевать перчатки.
Уроки Ахилла не прошли даром, по нынешним меркам – оружейники пытались втюхать старое оружие. Это было вроде того, как стрелку двадцать первого века подсунуть дореволюционный наган. Тем не менее сразу была видна рука опытного кузнеца, и ради этого шпагу следовало купить. Длинный облегченный клинок оказался слишком гибок для обычного сражения, он не мог пробить броню, да и точность удара получилась бы никакая. Еще одна деталь подчеркивала догадку, что это действительно дуэльное оружие. По кончику шпаги шла еле заметная сеточка. Полые капилляры предназначалась для наполнения ядом – очень сложная для оружейника работа, доступная только настоящему мастеру. Для начала Норманн объяснил торговцам разницу между облегченным мечом, который во Франции называли «эспада», и облегченной арабской кавалерийской саблей. Завершив монолог, он ткнул пальцем в арабскую вязь клейма. В конечном итоге шпагу ему продали по цене ножен. Настоящее ювелирное изделие из чистого серебра с красивой рельефной чеканкой и накладками из агата и лазурита.
– Господин фон Русс, – глядя в пол, заговорил чиновник, – от имени готландага я признаю ваше право на город и передаю ключи от замка.
Норманн практически незаметно шевельнул эфес шпаги, зато де Оньян получил ощутимый толчок ножнами по сапогам. В тот же момент командир французского отряда вышел вперед и небрежно забрал шкатулку.
– Deus vult![16]– В едином порыве проорали гасконцы, заставив пленников нервно вздрогнуть.
Именно пленников – получив от дозора сообщение, стража быстро собрала монатки и на конфискованных у торговцев телегах рванула в сторону Ракобора. Чиновник с клерками несколько задержались, кроме казны, им предстояло вывезти различные ценные бумаги, всякие там векселя, купчие, закладные и поручительства. Надо отдать должное наемникам, они не убежали сломя голову, а дожидались бывших нанимателей в нескольких километрах от замка. Дальнейшие события прошли по разработанному плану. Конный отряд поджидал на опушке жиденького лесочка, где с одной стороны был обрыв, ведущий к морю, а с другой – засеянное овсом поле. Беглецы согласились на капитуляцию при условии сохранения жизни им и их семьям.
– Гарнизон замка и города проявил благоразумие, – заговорил де Оньян, – поэтому герцог Андрей дарует пленным свободу! – И с ехидцей добавил: – Вы должны покинуть город до захода солнца.
А вот это уже было неприятно, с котомками за спиной и детишками на руках далеко не уйдешь, да и идти некуда. На западе более чем в сотне километров торговый городок Ракобор. И все, дальше до Ревеля ни дорог, ни деревень, сплошь болота да гнилые леса. Поневоле бывшим стражникам придется становиться лагерем у берега реки и полагаться на милость торговцев. Причем топать придется к самому устью, где в стародавние времена прорыли канал в речку Луга. Второй канал соединял реку с Чудским озером, он начинался в районе городка Ямбург (Кингисепп). В иные годы река Нарва становилась совсем несудоходной, вот рачительные псковитяне и обеспечили себе обходной маршрут. Получив известие о падении Нарвы, многие купцы Готланда пытались уйти из Пскова по Луге.
Выпроводив из города бывшую власть, Норманн первым делом отправил норвежцев по селам и весям с предложением выбрать для себя родовое имение. Ему было безразлично, кто из мурманов станет очередным бароном, определяющим фактором являлось согласование границ. В дополнение послал небольшой отряд французов с приглашениями для посадского боярина Михаила Всеволодовича Телятьинского и рыцаря Ливонского ордена Конрада фон Вейсенштейна. Дело в том, что к Ракобору с юго-запада подходила неширокая дорога от маленькой крепости Белокаменск (будущая Пайде), чей гарнизон до сих пор противостоял экспансии Тевтонского ордена. На границе с городом уже появился небольшой замок Вейсенштейн, но на прямую агрессию ливонцы пока не решались. Дело в том, что Белокаменск стоял ровно посредине между Дерптом и Ревелем, и в данный момент существование маленькой крепости отвечало интересам как ордена, так и короля Дании. Кстати, Ревель когда-то входил в состав Руси и назывался Колывань. Приглашая к себе Михаила Телятьинского и фон Вейсенштейна, Норманн надеялся установить с орденом добрососедские отношения. Одновременно с этим он хотел оказать покровительство последнему оплоту сгинувшего Юрьевского княжества.
– К тебе делегация купцов Готланда. – Речан отвлек Норманна от творческого процесса по составлению договора с Псковом и городского права Ругодива.
– Что просят?
– Пришли за бумагами, которые остались от прежнего управляющего.
– Пусть и не мечтают! – отрезал Андрей. – Все эти купчие и закладные принадлежат Ругодиву! И предупреди, впредь прохиндеев стану сначала сечь, а на прощание отрубать головы!
– Псковские купцы вина просят.
– Хоть все продавай, оставь на дары для монастырей и храмов. – Норманн немного подумал и добавил: – Вянгинским один корабль отошли, аквитанских вин здесь не пробовали.
