– Слава Одину! – как и положено, в ответ проорал Норманн.
– Слава сыну Одина! – отозвался «верховный совет».
Здесь сидели только конунги – так называли родовых старейшин и ярлы – избранные на тинге воеводы рода. Это был действительно сюрприз, причем давно подготовленный, что легко определялось по символике одежды. У мурманов главари носили шлем с рогами из моржового уса, норги набрасывали на плечи шкуру медведя. Вероятнее всего, это сборище являлось результатом зимнего похода Ульфора за пополнением.
Паруса кораблей, словно белые облака, покрыли воды Финского залива, огромная эскадра держала курс на Нарву. От Осмуссаара до устья реки всего один дневной переход, но «военный совет» одобрил план удара с двух сторон. Во второй половине дня корабли войдут в небольшую речушку западнее Ругодива и высадят десант из сотни пеших воинов и рыцарской кавалерии. Это не отвлекающий маневр, у готландцев не наберется и двух сотен защитников. На отряд возлагалась задача перехватить беглецов, которые рванут в сторону Ревеля. От устья реки до городского причала примерно два часа пути, так что огромную флотилию обязательно заметят, заблаговременно объявят тревогу и побегут. В Нарве, как и в Таллине, привычные для двадцать первого века башни и стены появятся намного позже благодаря усилиям Петра I. А сейчас Ругодив был обнесен неким подобием сложенного из плитняка забора с площадками для лучников и пращников.
– Андрей Федорович, ты чего такой задумчивый? – Подошедший Речан сел рядом на палубу.
– Возьмем Ругодив, а окрестные земли останутся безнадзорными. Вот и сижу голову ломаю, кого туда посадить.
– Тоже мне забота! У тебя в Новгороде родни пруд пруди. Выбирай кого хочешь, верой и правдой отслужат.
– Они слишком скромны, все мысли только о деньгах. Здесь нужна напористость, новые хозяева должны в одночасье заявить свои права.
– Перед кем? Здесь до Ракобора сплошь наш народ! Тевтонцы за стены Юрьева без воинского отряда нос не кажут.
– В том-то и дело, что в Новгороде деньги на первом месте! – согласился с Речаном Андрей. – Я поставлю родственника, а он деревни за серебро продаст.
– И что ты в этом видишь плохого? Пустит деньги в оборот, твой род станет еще богаче, – возразил Речан.
– Правильно, а немец с той деревни наберет земсаргов и вернет денежки с процентами.
– Вроде ты с немцами в дружбе, вон, с правителями Ганзы запросто вина распиваешь, а не любишь их, за спиной камень прячешь, – тонко подметил верный соратник.
– Каждый должен понимать свой интерес, – задумчиво кивнул князь. – Ганза с Готландом всецело от Новгорода зависят, поэтому тихой сапой подбираются поближе к городским стенам.
– Зря ты так, мы в вечной дружбе. Они чухонцев к порядку приучают, заставляют землю пахать да ячмень нам продавать.
– Ага, а как приучат, так сразу построят в колонну и поведут на штурм городских стен! – со злостью ответил Норманн.
– Ты ищешь в соседях врагов, а должен видеть в них друзей.
– Отстань со своими нравоучениями. Послезавтра возьмем Ругодив, и весь Псков в одночасье меня полюбит.
– Хитро вывернулся! – засмеялся Речан. – Псковитяне не только любить, молиться на тебя начнут.
– Вот возьму и построю крепость в устье Невы! – сурово ответил Норманн. – Немцы с новгородцами сразу на колени встанут.
– Силенок не хватит. – Речан сразу сделался серьезным. – На тебя скопом со всех сторон навалятся.
– Да ладно! – отмахнулся Андрей. – Я пошутил. Как думаешь, бароны из мурманов вытянут здешние земли?
– Язычники, немцы с ними сразу задерутся. Да и мурманы тихо не усидят, обязательно полезут на орденские земли.
– Вон, Варуф сам крест надел и церкви выпросил.
– Хитрецы, знают свое слабое место, – усмехнулся Речан. – Они сейчас двумя руками крестятся, зато внуки истинной верой проникнутся.
Постепенно огромная эскадра начала собираться под высоким обрывом из серого известняка. Французы без промедления стали выводить лошадей и только после этого взялись за обустройство временного лагеря. Локсельв на всякий случай отругал отобранную сотню и тут же увел воинов от берега. Норвежцам предстояло совершить пятнадцатикилометровый марш. От Ругодива до Чудского озера Нарва текла по болотистой низине с единственным холмистым участком под названием «Загривье». Для перехвата убегающих торговцев лучшего места было не найти, ибо там находились пороги, а русло сужалось до пятидесяти метров. Если честно, Норманн не хотел трогать готландских купцов, вместе с тем он обязан был считаться с желаниями дружины, для которой грабеж являлся составляющей частью любой войны. В четырнадцатом веке Псков считался главной европейской кузницей, не зря псковитян прозвали скобарями. Практически все шведское железо шло прямиком по реке Великой в Довмонтов город, а возвращалось на рынок великолепными дельными вещами. Какая дверь без скобы или кольца? Изделия псковских умельцев ценились не только в Европе, но и на рынках Северной Африки. Так что далеко не факт, что псковитян обрадует «освобождение» Ругодива, слишком сильна взаимозависимость между городом мастеров и торговыми посредниками. И, между прочим, Псковский кремль до конца семнадцатого века считался самой мощной крепостью Европы.
На следующий день Норманн сам проверил готовность французского отряда, который благодаря слугам и оруженосцам увеличился более чем вдвое. Внушительная сила! Командиром назначил де Оньяна как самого старшего по возрасту, затем еще раз проинструктировал насчет действий при изменении обстоятельств и вернулся на корабль.
– Что-то ты, Андрей Федорович, стал частенько думы думать. Не случилось ли чего? – участливо спросил Речан.
– Что могло случиться? – пожал плечами Андрей. – Из замка гонцов нет, значит, все нормально. Я опасаюсь ответного удара со стороны Пскова.
– Какой псковитянам резон с тобой ссориться? Пустишь в Ругодив их посадника, они тебе в ножки поклонятся.
– Я с готландских торговцев мыто начну брать, в ответ цена на железо поднимется.
– Вот уж неправда! – успокоил его Речан. – Сейчас скобари за проход мыто платят. Возьмешь город – их ладьи торговать уйдут.
– Хорошо, если так, – вздохнул Норманн. – А как ершиться начнут?
– С чего? Ты им город на блюдечке подашь! Да еще дружину свою оставишь!
– Они воинов получат не за так, содержание ляжет на псковскую казну.
– На сотню или две не велика затрата. Для них твоя дружина, что дар небесный.
– Это еще почему?
– Город твой, дружина твоя, придет враг – тебе и защищать.
Вообще-то Речан был прав, при подобном договоре Псков со всех сторон оказывался в выгоде. Получая беспрепятственный выход в море, купцы увеличивали прибыль от торговли, вместе с тем Вече оставалось в стороне от забот по обороне. Расходы на городскую стражу были смехотворно малы по сравнению с затратами на содержание крепостных стен. А тут еще бонус в виде большой печати Ганзы, что значительно увеличивало товарооборот. Глядя на открывающийся вход в устье реки, Норманн продолжал волноваться за исход предстоящих переговоров. Ему как-то не верилось, что посадские бояре Пскова вот так легко согласятся с его предложением.
