— Как ты можешь помнить, если мы из Афганистана свалили черт знает когда? — все не мог уняться Олег.
— Как свалили? Это полки свалили, для газет. Кто надо, тот остался, парень, — с мягкой улыбкой поправил моего напарника узбек, посмотрев на нас с какой-то тихой мудростью. — Кому надо, те там и сейчас работают, что ты как ребенок… Из Афганистана никто никогда до конца не уходил.
Вот такие новости из серии «Солдаты Империи».
Со стороны казанов и длинного стола, оперативно сложенного из драгоценных досок, послышались приглашающие крики. Мужики из грузовика уже вытирали вымытые руки полотенцем: быстро реагируют партизаны. Плохо, что самовольно пост покинули.
— Плов готов! — вскинулся Хамис. — Прошу за дастархан, уважаемые. И товарища немца нужно взять с собой, у нас интернационал.
— Зиберт! — крикнул я, помогая небогатому немецкому рукой с воображаемой ложкой. — Ком цу мир, ессен, ессен! Господа партизаны, вы почему пост покинули, а? Вас что, по законам военного времени, не?
Те потупились, ожидая решения.
Подошел улыбающийся Дитрих, по моему жесту поставил пулемет возле стола.
— Путим-м поиттать пльов? — осведомился он.
— Будем, уважаемый, будем… Хуш келибсиз!
За столом уже сидело человек семь, еще несколько крутилось рядом, доукомплектовывая полевой дастархан. Взрослых мужчин всего трое, еще три парня в предпризывном возрасте, остальные — женщины и дети. Нас ждали самые почетные места. Сразу же подошли две женщины с кувшинами и полотенцами, даже кусочки мыла есть. Елки, у нас в машине орехи в меду! Не забыть бы детям раздать.
— А почему мужчины стоят? Что? Почему на часах, как так, пусть садятся, мои нукеры посмотрят! — резко отдав распоряжение по-узбекски, Хамис поднял своих парней, заставив их быстро улететь на посты. — Пусть садятся, начальник!
Я махнул рукой, пусть так, тут прямо из-за стола наблюдать можно. Ухнув, из черного казана вывалилась золотистая, ароматнейшая, очень аппетитная масса, легла на огромное блюдо. Помидоры, огурцы… И дыни, большие, оранжевые. Молитвы не было — похоже, религиозные обряды несколько упрощаются. Разговоры стихли. Но я отчего-то спросил, просто вспомнил:
— Хамис, забыл спросить, а как местечко назовете? Или не придумали еще?
Стало еще тише.
— Все придумали, — успокоил меня узбек, торопясь освободить рот для нормального ответа. — Санта-Барбара.
От удивления я машинально отдернул руку от огромной горячей горы риса. Ну дают!
— Но почему… Санта-Барбара?
— А ты чего ожидал, дорогой? — Он хитро посмотрел на меня. — Ош? Хорезм? Бухара? У нас новый мир, в нем и жить нужно по-новому, интернационально, ваши спецы всегда меня этому учили… Санта-Барбара! У меня дома весь сериал был, понимаешь? Все серии! Санта-Барбара!
Мне примерещился удивительный микс из «Белого солнца пустыни» и старых спагетти-вестернов: низкое дощатое здание офиса автозаправки на высоком каменном фундаменте, прилепленная сбоку чайхана, жаровня под навесом, остовы брошенных машин, старая резина навалом… Чисто выбритый Алшимбай в бейсболке и джинсовом комбезе, сидящий на деревянном парапете возле входа и от скуки мучающий губную гармошку.
И заунывный переливающийся парафраз над сонной саванной…
Ну что же.
Докладываю! Сто второй километр трассы «Пакистанка».
Чистая зона. Узбекско-уйгурский городок «Санта-Барбара».
Операция «Рассвет» продолжается.
«Кастет», имперский сталкер, не меньше
Нам пришлось вернуться, когда мы услышали позади разрывы.
От, трахома, вроде же только что все чистанули, всего четыре километра трассы прошли, все ништяк было. Да что там опять за незадачка?
Сомов повернул направо, медленно прошел между ветками, заглушил двигатель, квадр встал как раз под кустами какого-то мелкого орешника, нормально — и тень есть, и машину незаметно.
— Я сбегаю к горке, гляну, — предложил я.
«Горка» — это по инерции, нет тут никаких горок, вот такой холмик, в лучшем случае — всего на два метра выше среднего уровня местности, но и этого хватает, нас не видно. Правда, и мы не видим.
— Давай, Костя, жми, только без гагарина, на цырлах, — досадливо согласился Гоблин. — Я пока с Русланом свяжусь.
А я и не хочу подвигов, надоело, устали мы все, навоевались на год вперед.
— Может, винт возьмешь?
— Не, со своим.
До плоской высотки было всего метров пятьсот, мне их проскочить — так, ноги размять, только в пользу, меньше сала будет, гы… Не склонен, господа, не склонен. Пролетел быстро, даже снарягу не растряс. Последние метры хотел по привычке ползком пройти, но вспомнил, вовремя одумался. Тут ползать порой совсем не комильфо: колючки какие-то раскиданы, листья острые, что-то типа кактусятины, сдуру быстро иголок в ляжки насажаешь.
Хорошо, что есть у нас Монгол, умный да опытный.
Он вообще по Дикому Полю среди сталкеров самый спец, страшно и сказать, сколько они тут с Демченко дней и ночей провели, вышибая наиболее опасных да буйных. И если Серега все больше по сладкой и горькой дипломатии специализировался, разводя местных вождей и вождяриков на разные «проекты», а когда и откровенно стравливая их между собой, то тихушный, но реально свирепый в деле татарин Бикмеев реально же бил по дурным бошкам, воюя то за одних, то за других — от ситуации и целей. В итоге во многом благодаря этому мы и получили первые чистые десятки километров Пакистанки, да.
Монгол, кстати, в броне едет: армейцы недавно подобрали мужика, набегался он савраской до полного падежа. Прилег Шамилька в корме под бронелистом на сложенном самостройном тенте для крыши БТРа и мочит — представляете, как его укатало.
Он нас и научил — никаких краг, только кевларовые перчатки с полуоткрытым верхом.
На мне именно такие, потому я просто встал на четвереньки и паучком низенько так пробежал к обрезу, посмотрел под себя, упал, уф…
И чего мы имеем плохого?
До дороги километр на север. Наша колонна на ней в полутора к северо-западу.
Злой вражина гораздо ближе, трахома, постреливает из укрытий. С «лаффлика» по направлению изредка лупит крупнокалиберный пулемет, одиночными, «гочкис» у бельгийцев тоже устал. А ДШК у нас гордый, молчит пока. Остальные операторы тоже пока молчат, выжидают момент, решают тактические задачки.
Тут речка течет, вся извилистая, кривущая, ее и обозначили на карте как «Кривая речка», Шамиль так прозвал. И ложбина имеется, даже лог, от меня до него метров шестьсот. Вот там они и засели, сидят, точат кинжалы. И что? Атаковать под дымом, пройти с флангов? Бероев не будет, у нас уже пять раненых и один двухсотый, Леха Зорин погиб, пацан из второго взвода.
