Книга Укради меня - Анель Ромазова

— Смотреть нельзя… — изгибаюсь и выбираюсь из-под него. Бегу по песку и достигнув мелководья, выкрикиваю, — Только трогать.

Настигает в долю секунды. Поднимаем цунами брызг, пока он тащит меня на глубину.

— Я плавать не умею! — признаюсь беспечным визгом ему в ухо.

— Мы и не будем плавать, — в этом, даже не сомневалась, плотно присев на его эрекцию, — Я… тебя… лю..- совмещает слоги тут же, толкаясь в меня.

Кругом вода. Ее непробиваемая плотность усиливает наше волшебство. Всплески. Всплески. Совпадают с нашим тактом. Невозможная феерия. Капли воды преломляются на солнце, с яркостью салютных искр падают над нами.

Губы методично соприкасаются. Тела методично сближаются, пропуская сеансы иглоукалывания по коже. Во всем этом незамутненный, чистый восторг. Вода ли этому способствует, омывая нас, или что еще. Вдуматься никаких позывов.

Вбираю Сашин настойчивый язык. Изламывает до мельчайшей клеточки от потрясающего соединения. Будто, до этого ничего между нами не было. Будто, не проглотили недавно закуску.

Скребу яростно его спину. Межую с истощенным бормотанием. Целую, чтобы смягчить. Саша управляя моими бедрами, совершает размашистые толчки. Поднимая и опуская. Разит восприятием тесной и запредельной наполненности. Во мне нет свободного места где бы я, не чувствовала трение его члена.

Рваные стоны разрезают воздух над нами. Заковывает в судороги стремительного оргазма. Кончаю откинув голову и вдаливая пятки в Сашины ягодицы.

Он дотрахивает с полным безумством во взгляде. Невыразимо красив на пике своего звериного удовольствия, словно вылеплен талантливым художником.

Восхищает до дрожи, выпуклостью затвердевших мышц. Пышет мужской энергетикой. Силой и слабостью. Пошлостью и нежностью. Всеми компонентами коктейля моей любви навек.

— Я тебя лю. как до луны Кис, и обратно.

— А я тебя на километр длиннее…

Глава 40

В какой отрезок времени, за эту ночь, все в голове меняется на "до" и "после". Трудно выразить. Хотя, что тут размениваться. Украсть сердце байкера можно, использовав запасной вариант — угнать его святая святых — байк. Не каждая решится на экстрим, но моя хулиганка успешно провернула финт.

Так и подмывает, расписать на груди крупным шрифтом — i love you always forever. Что значит, люблю всегда и навеки.

Даже злиться на нее за это не способен. Надо бы, наподдать за то, что себя чуть не угробила, но как же ее наказывать, пребывая в ватно — плюшевом состоянии.

Что только в башке своей не прокрутил, пока со стажером, на казенном Хантере, по наводке гайцов, ее отслеживал. Крайняя камера ее аккурат на развилке, где идет ремонт дороги засветила.

Дальше — проще, определил по неровной траектории след. Взял, как гончая на запах осевшего выхлопа. Кивнул стажеру Игнатьеву — «от винта» и двинулся навтыкать отчаянной угонщице.

По треку — то она километраж приличный накатала, но вот по оживленной трассе ни разу не ездила. Респект, конечно, что не растерялась. Гордость за нее переплетается с желанием, нашлепать по клубничной заднице и в угол поставить до самого вечера. Не скажу, что о такой женщине я мечтал, но другую, рядом с собой, не представляю.

Осознал в полной мере смысл значения — совместимость. Когда тебе не только достоинства нравятся, но и недостатки не бесят.

Ревнует. Да и хрен с ним. Мозг выносит, и это не внапряг. Я так-то тоже не подарок.

Киса моя не тюльпан, как фантазировал по первому впечатлению. Дикая роза — царица цветов. Дико растущие, они ж еще сочнее. Везде пробьются, где есть солнечный свет, даже между булыжников.

Сам себе завидую, что удалось разглядеть и не трухнуть, продираться сквозь колючки вокруг нее. Сорвал свой аленький цветочек с определенной целью — в одного любоваться.

Бреюсь и с не сходящей улыбкой подсматриваю через зеркало за Ликой. Присев на корточки, растряхивает и достает вещи из стиральной машины. За ребрами тепло разливается. Уютом и комфортом, то чего мне не хватало.

Я, стопроцентно, возле нее превращаюсь в одомашненную скотину. Кайфую от неторопливой бытовухи и от присутствия своей маленькой женщины.

Вот и зря, батю не слушал. Тот как два стопоря вжарит, сразу переходит к поучительному ликбезу. Понравилась, говорит, девушка. Понял, что не одноразовая, хватай и вези к себе. А что почем, потом разберетесь. Истину глаголил генерал. Мужик — он как путеводная звезда, ведет свою прекрасную половинку твердой рукой. Дрогнет рука — считай, потерял авторитет и женщину потерял. Терять я — не намерен.

Споласкиваю остатки пены. Наношу лосьон, не переставая глазеть. Лика выпрямляется, пальчиком чертит у меня на спине ломаную линию.

— Мое любимое созвездие. Саша, — проговаривает негромко и по буквам, тут же, всей ладошкой проходится.

Делаю шаг и перекрываю выход из ванны. Киса розовеет в смущении, когда просматриваю сверху до низу. В особенности, задерживаясь на том, что скрывает короткое полотенце. Голенькая под ним. Сам раздевал. На коже медовый загар и немного влаги после душа. Корю себя, что как неандерталец, всю шейку ей щетиной искромсал. Посчесывал везде, где только можно. Заглаживаю портачки, целуя красные отметины и делаю засечку в голове — с небритой рожей, не соваться.

Киса прикусывает припухшие губки, переводит взгляд ниже. Член уже натягивает палатку из махры.

— Саш, мы же недавно…. — Замечает, что отступать я не намерен. Руки тяну, губы не отрываю. Вспыхивает и выставляет между нами тряпье в защиту, — Я только развешу, чтоб не помялось.

Надо бы притормозить и перенести еще одну «кардио нагрузку» на вечер. Ничего не могу, с собой поделать. На пляже все ограничения раскололо вдребезги. Ненасытность сдерживать, уже нет надобности. Мы с Ликой в той фазе отношений, когда желание одно — заграбастать свою самку. Трахать до потери сознания и отказа жизненно важных органов. Все слова сказаны. Пришел черед, делом доказывать.

— Чем будешь заниматься, пока меня не будет? — выхожу вслед за Ликой на балкон.

Она поторопившись, роняет трусики на пол. Присаживается, чтобы их поднять и разложить на сушку.

Ведь не продумано, но соблазняет же. Киса у меня от природы грациозная. Сама, вряд ли догадывается, что наделена манерами королевы и телом Венеры. Этот изумруд пока без огранки. Побуду ювелиром, расплавлю скованность и неуверенность. Засияет моя нежность, все вокруг ослепнут.

— Вещи немного просохнут и. ну как бы. в банк съезжу.

Не съездишь. Нехер этому утырку деньги возвращать — думаю тайком и недовольство нарастает. Долго придется Лику отучать, везти воз за грехи родителей.

— А потом? — точит меня интуиция подкапнуть поглубже.

— Потом домой. Переоденусь и у меня еще четыре заказа на сегодня.

Я как-то против, что девочка в