Книга Укради меня - Анель Ромазова

Настораживает, что он не переспрашивает. Когда я их застукала. Сомнения по крупицам осыпаются и накапливаются в приличную кучку. Ведь если в их связи было постоянство, вряд ли, он так сходу сообразил. О чем идет речь.

Правда?

Ложь?

Меня кидает, как теннисный мяч, от одного к другому. Потом так и оставляет путаться в сетке противоречий.

Если не верить в его правду, во что тогда верить. Воображение — вещь жестокая. Влюбленное и одержимое, так и вовсе беспощадно.

Все, или ничего. Все? Или ничего?

Утром прочитала в ленте ВК, что это главный девиз девушек с именем Лика. Надо же, как скоро понадобилось это знание. Что оно мне дает? Вот именно — ничего. Вот не поверю Саше, тоже буду иметь ничего. Любовь — это риск. Кто не рискует, тот не получает салюты. Не вкушает сладости. Живет скучно и уныло.

— И вы с ней никогда не спали? — испускаю протяжный вздох на конце. Подозрительно всматриваюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Никогда, — в Саше нет, ни тени смятения. Ни следа фальши.

Похоже, я действительно преувеличила, значимость мировосприятия. Включила женскую солидарность и принялась усердно, страдать за компанию. Остается одна надежда на чувства. А вот с ними, ни каких разногласий.

Силой воли заставляю себя, не думать, как бы все вывернулось, будь Саша менее сговорчивым. Из нашей сказки, уже не вырвать тех запятнанных страниц. Но есть возможность, написать новые. Тот кусочек истории после слов «И жили они долго и счастливо» Про который всем, так хочется знать.

— Саш, я себя такой дурой чувствую. Я…столько всего натворила. Пойми…я не со зла…это от любви — тут же разворачиваюсь и висну у него на шее. Приходится, встать на носочки, чтобы уровнять наши лица.

— Да понимаю я все. Взял женщину на борт, нервотрепка — гарантирована.

Ну и пофиг, что звучит снисходительно.

Горизонт за его спиной постепенно окрашивается бордовым цветом. Воздух уже не кажется таким душным. Атмосфера пропитывается символичностью. Саша рядом. Солнце вот-вот покажется желтым сияющим диском. В один миг на меня обрушивается радуга, после дождя моих слез.

— Самый мой любименький. Самый понимающий. Самый — самый, — Саша улыбается моему глуповатому щебетанию. И я улыбаюсь. Глажу его по щеке. Короткие волоски острой щетины разливаются дрожью, от центра ладони к запястью. Он сцеловывает всех мурашей, от этого их становится еще больше. Полчища будоражащей живности, отвоевывают пространство кожного покрова. Саша специально сопит на шее по — ежиному. Хохочет, наблюдая как я, покрываюсь гусиной кожей, — Когда ты улыбаешься… сухие цветы зазеленеют, — кошкой извиваюсь по нему. Недоласканной. Недолюбленной и так желающей тепла от своего хозяина.

— Никуда от меня теперь. ни на шаг, — угрожает, раздаривая восхитительные поцелуи.

— Я согласна, — подписываюсь под каждым обещанием.

Не сговариваясь, расходимся. Саша, подворачивает низ на штанах до лодыжек. Я накидываю его рубашку поверх белья. Задерживаюсь на трусиках надетых шиворот — навыворот. Решаю так и оставить, чтоб не отпугнуть удачу.

Сцепив руки в замок, прогуливаемся по берегу. Размешиваем у кромки мокрый песок босыми ступнями. Оценив по достоинству откровенность момента. Ощутив как мои вены, вместе со всеми эмоциями, заполняет сыворотка правды.

Сама не замечаю, и постепенно рассказываю все приключения без утайки. Переживаю, что дослушав до конца, он бросит одну на пляже и уйдет. Этого не происходит. Смотрит на меня цепким взглядом, чуть наклонив голову. Что он в этот момент думает, никому не известно. Дохожу до части про похищение. Откашливаюсь и избавляюсь от вранья, словно это, мешающий дышать полной грудью, ком в горле

— Запомнила того, кто требовал деньги? — включается Саша в мой монолог.

— Нет. Он был в маске. Почему спрашиваешь? — напрягаюсь от мрачной серьезности, переплетенной в его голосе, — Это люди Корнея Чудимского. Кто же еще способен на такую подлость. Саш, не вмешивайся. Прошу тебя… — беспокоюсь за последствия, для него в первую очередь.

— Не бери в голову. Кис, я все давно решил. Тебе ничего не угрожает. — суховато выбрасывает.

Я и не беру. Саша не любит распространяться о рабочих моментах. Дом и отношения для него должны быть, как тихий океан в безветренную погоду. Заканчиваю повесть о своих неудачах, щекотливой темой про предложение мамы — выйти замуж и покрыть долги. Саша, грязно выматерившись, притягивает к себе. Массирует мой затылок и снимает напряжение обосновавшееся воздухе.

— Вот такое у меня некрасивое прошлое, — обреченно вздыхаю, — Все еще хочешь, остаться со мной?

— Прошлое ничего не стоит. Пустая безделушка и ее можно, просто вбросить из памяти. Красота она…. в глазах смотрящего, — изучающе скользит взглядом по моему лицу и выдвигает очаровательный аргумент, — Сейчас мне красивее всего.

— Ты романтик, — неуверенность покидает чат, пообещав на прощание, никогда не возвращаться.

— Это, мое секретное хобби, — озаряется плутовской улыбкой, — Смотри, — оглядываюсь назад. Кручу головой во все стороны, — Холодно. холодно. горячо! — вбрасывает резкий звук, когда снова поворачиваюсь к нему.

— Что?! Куда?!

— Не видишь… какими счастливыми мы можем быть?

— Вижу, Саша, тебя вижу, — он и без слов понимает, что для меня, он и счастье — синонимы.

Столкнувшись взглядом с его зрачками, вижу свою красоту. Его глазами. Вдруг понимаю, что абсолютно зря себя не ценила. Лучший из мужчин — полюбит только лучшую женщину. Таков закон, и не нам его менять.

Не хочу, чтобы наше потерянное счастье покоилось в тишине. На весь мир хочу кричать. Кричу. Так громко, что у самой уши закладывает.

Саша подхватывает распоясавшуюся бестию. Кружит. От захлестнувшего смеха и нарастающего головокружения, даже держаться не способна, но в этом нет необходимости. Расслаблено откидываюсь на его руках и жмурюсь, попадая под прожекторы восходящего солнышка.

Сашка вертит меня до мелькающих звездочек. Поддавшись гравитации, падает на колени и начинает по — дикому меня целовать. И мне безразлично, что мы у всех на виду и на обозрении. Мы дикари, в той первобытности действий, что сейчас совершаем. Протаскивает под собой по сухому песку, с бешеной скоростью избавляет от одежды.

— Искупаемся голышом? — провоцирует раскрепоститься мой античный бог, положив восхищенный взгляд на незамысловатый «костюм Евы», На мне, всего лишь, его подарок. Тонкая цепочка и кулон в форме балерины разместившийся в ложбинке. Сам же, в возбуждающей спешке, сдирает джинсы вместе с трусами.

Ложится сверху на вытянутых руках. Касается языком. Чертит огненную линию от пупка к груди. Лизнув сосок, рассматривает, как он сжимается в тугую