Книга Наследие Черной Воды - Роман Г. Артемьев

звать? Кто вообще способен быстро наложить заплатку нужных размеров? На ум приходит один владыка Калм, так он далеко и не факт, что успеет. И что справится, тоже гарантий нет. Он, несмотря на своё могущество, всё-таки человек и без долгой подготовки высокоэнергетические воздействия не вытянет.

Демон — вытянет.

— Прямой призыв? — открыв глаза, посмотрел я на наставника.

— Сам решай.

Понятно. Помогать мне определиться он не станет.

Существуют два способа призвать сущность Изнанки. Первый, ритуальный, относительно безопасен и хорошо изучен, Священные Дома пользуются им практически всегда. Он — основа нашей жизни, нашего влияния. Второй предназначен для форс-мажорных ситуаций и заключается в простом воззвании к духу или демону. Достаточно произнести имя сущности, вложив в призыв силу, чтобы она услышала и явилась на зов.

Из десяти сородичей, использовавших этот способ, погибают шестеро. Когда призванные считают причину вызова недостойной их внимания и карают нарушителей своего покоя.

У духов отличное от людского понятие правильного и неправильного, своя логика, своё мышление. Единственное, что объединяет их со Священными Домами — воля Старейших. Как и мы, они стремятся соблюсти Закон. В них изначально заложены иные критерии оценки и алгоритмы правильности, но мы точно знаем, что сохранность грани входит в число приоритетных. Сущности Изнанки не отказывают в помощи при закрытии проколов. Правда, очень часто попутно они тем или иным способом наказывают сородичей, призвавших их с этой целью.

Сейчас мне нужно залатать огромную дыру в ткани пространства. Скорее всего, призванная сущность сочтёт причину уважительной. С вероятностью процентов в девяносто пять.

Вопрос в том, кого звать. Традиционно лучшими в восстановлении грани считаются темные сущности, хотя тут можно поспорить. Не суть важно, главное, что младшие априори не справятся (силенок не хватит), а из старших у меня метки всего троих: Клинка Проклятых, Отравленной Чаши и Стоглавой Змеи, к которой я обращаюсь чаще всего. Причем сейчас она не подходит, её специализация лежит в плоскости материи и исцеления живых организмов. Отравленная Чаша предпочитает работать с проклятьями и деструктивными аспектами чародейства, то есть тоже мимо. Остаётся Клинок, призванный мной всего однажды. Малоизвестный, требующий самую высокую плату, редко снисходящий к просьбам смертных темный дух.

Выдержу?

Положим, убить он меня не убьёт. Не сразу точно. Если уж необходимость закрытия громадного разрыва пространства не является весомой причиной для призыва, то что вообще является? Но… Старшим духам и демонам даже в верхних слоях Изнанки сложно удержаться, для них там мало энергии. Из реального мира без удерживающего их якоря они вовсе вылетают, словно наполненный воздухом мячик из воды. При ритуальном призыве якорем служит алтарь с жертвой, проблем не возникает, система надёжна. Если призыв прямой, то духа удерживает сам призывающий.

Я вспомнил ощущения от прикосновения Клинка Проклятых, дикую боль при внедрении его отметины, и заранее сморщился. Клинок — истинно-тёмный, он на самом краю спектра сущностей, ощущения от общения с ним сравнимы с погружением в источник. Долго не продержусь.

А выхода-то нет. Остальные варианты намного хуже.

И времени мало. С каждой секундой прорыв растет, Изнанка сильнее врастает в реальность.

Хватит тянуть.

Скинул плащ, расстегнул и бросил на землю пояс, стянул один за другим сапоги, оставшись босым. Мелочи, конечно, но хоть какое-то уважение демону выказать надо. Вздохнул, сосредотачиваясь.

— ТОТ, КТО ВЛАДЫКА И СЛУГА, ЧЬЯ СЛАВА НЕ ЗНАЕТ ГРАНИЦ, ПОСТИЧЬ КОГО НЕВОЗМОЖНО. ТЫ ПРЕБЫВАЕШЬ ВО ТЬМЕ. ТЫ СЛАГАЕШЬ ПЕСНИ БЕЗ ЗВУКОВ. ТЫ ТВОРИШЬ, УНИЧТОЖАЯ. ТЫ ЕСТЬ ВЕЛИЧАЙШАЯ ИЗ ИЛЛЮЗИЙ. КЛАДУЩИЙ ПРЕДЕЛ СКИТАНИЯМ ПО СКВЕРНЕ, ИМЕНЕМ ТВОРИМ ПРИЗЫВАЮ ТЕБЯ — ПРИДИ!

С первых строчек я ощутил растущую связь. Она существовала давно, появившись в момент знакомства, её символом является метка в моей ауре. Прежде она спала, игнорируя любые воздействия и ритуалы, но сейчас зашевелилась, налилась силой, окрепла и словно натянулась, притягивая к себе наитемнейшего. Я чувствовал его — древний нечеловеческий разум, холодный и одновременно яростный, недовольный пробуждением.

Он шел наверх из глубин Изнанки, раздирая мою ауру, не заботясь о комфорте призывающего его человечка.

Присутствие Клинка, эманации исходящей от него мощи ещё можно было как-то терпеть, пока он не воплотился окончательно. Да, тонкое тело стонало, но держало нагрузку, подготовленное предыдущими ритуалами. Вот когда дух явился в мир во всей полноте, тогда стало совсем худо. Причем особого внимания на меня он не обратил, сразу принявшись восстанавливать грань, проводя недоступные моему пониманию манипуляции с измерениями. Мне хватило одного его присутствия, чтобы рухнуть на землю, содрогаясь от боли в сведенных мышцах.

Что духи, что демоны всегда изменяют свои якоря. Это неизбежный процесс, вытекающий из природы связи, и в силу той же природы живые организмы меняются сильнее. Быстрее. Я чувствовал, как рвутся и заново срастаются мышцы, в ушах стоял треск сухожилий, глаза застилала чернота. Но куда тяжелее проходила трансформа тонкого тела. Энергия Клинка, словно невидимая кислота, разъедала и мгновенно создавала новые структуры, не думая о состоянии добровольно отдавшегося ей смертного. Тысячи муравьёв сновали под кожей, выедая наполненные огнём канальцы; я казался себе чем-то большим, готовым сбросить глупую и мешающую плоть — чтобы через миг отбросить пугающее чувство, судорожно вцепившись в облегающую душу оболочку материи. Быстро и в то же время непредставимо долго исчезли цвета, звуки, запахи, ощущения земли под судорожно бьющейся спиной, ровный ток эмоций Финехаса, тепло потоков магии, чувство связи с темным духом… Остались холод и боль. Последними ушли и они.

Забытьё стало благом.

Глава 17

Очнулся я от ощущения чего-то теплого под боком. Мыслей не было, в голове — пустота, ни желаний, ни эмоций почти нет. Одна тусклая надежда, что не тронут и можно лежать без движения. Я даже глаза не открывал, сразу заново провалившись в сон.

Следующее пробуждение получилось веселее или, во всяком случае, вменяемее. Мне хватило сил, физических и душевных, чтобы открыть глаза и понять — нахожусь я дома, в своей спальне, а рядом сопит зареванная Мерри, охватившая меня маленькими ручонками. Сильно, кстати, охватившая, левая рука, за которую она цеплялась, слегка затекла.

Повернув голову, взглянул на часы. Половина первого. Раз на улице светло, значит, день. Когда мы шли разносить поместье Леро, было утро, от воздействия Клинка я не мог оправиться за пару часов. Это что же я, сутки валяюсь? Или больше?

Тело ощущалось непривычно, словно новый костюм, надетый вместо любимых штанов и рубашки. Восприятие тоже изменилось — цвета стали глубже, насыщеннее, добавилось оттенков, проявления магии в комнате казались более четкими и выглядели интуитивно понятнее.