Книга Моя лучшая студентка - Алена Энн

— Думаю, не стоит и дальше порочить твое честное имя, Нина. Пока все не разрешится, нам лучше не попадаться на глаза студентам вместе. Мне очень жаль, что все так вышло.

От его слов на сердце стало ужасно горько. Он… больше не хочет видеть меня? Неудивительно, учитывая, сколько проблем я ему доставила.

— И мне жаль. Простите, Максим Алексеевич, всего доброго.

Не в силах отвести взгляд от его лица, я стала отступать.

— Чёрт, Нина…, - выдохнул он. — Постой!

Ринувшись ко мне, схватил за руку. Но тут прозвенел звонок, и в коридор высыпали студенты. Вздрогнув, я резко выдернула руку из его захвата.

— Не надо, не прикасайтесь!

И я рванула прочь, уже не в силах сдерживать слезы, что душили меня. Я плакала всю дорогу, совершенно наплевав на то, что обо мне подумают окружающие. Когда оказалась дома, плюхнулась на кровать, уставившись в потолок. Думала, что выплакала все по дороге, но почувствовала, как по вискам вновь заструились горячие дорожки. Я была не просто растоптана, я была морально убита. Весь колледж думает, что я сплю с Корниловым. Даже Лера с Димой… Друг теперь потерян для меня навсегда… А еще я по уши влюблена в самого неподходящего на свете человека. Разве может быть еще хуже? Как оказалось, может… Я вздрогнула от звонка телефона.

— Да, Ева Андреевна?

— Ну здравствуй, Нина.

От ледяного тона ее голоса меня дрожь пробрала.

— Что-то случилось? Это срочно?

Меньше всего сейчас мне хотелось тащиться в таком виде в мастерскую.

— Случилось. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах.

Я так и застыла, словно громом пораженная.

— Что это значит?

— Ты вроде неглупая девочка, — усмехнулась она. — Ты уволена, вот что это значит! Твоя помощь мне больше не нужна!

И она просто бросила трубку. Наверное, и до нее каким-то образом дошли все эти грязные слухи! Господи, как же мне плохо! Все мои мечты рухнули! Подорвавшись с кровати, я побежала на кухню. Нужно выпить успокоительное. Но когда я открыла полку, мой взгляд упал на откупоренную бутылку отцовского коньяка… Он всегда выпивал рюмку для успокоения нервов. Решительно открыв бутылку, я сделала глоток, едва не задохнувшись от обжигающей горло янтарной жидкости. Аж слезы выступили! Но по телу одновременно с этим разлилось приятное тепло. Хватаясь за это чувство, словно утопающий за соломинку, я сделала еще глоток. А потом еще… Не знаю, сколько я просидела за пустым столом. На улице начало вечереть. Находиться здесь, наедине со своими мыслями, стало просто непереносимо. Стены давили на меня, побуждая поскорей выбраться наружу. Именно это я и сделала. Прохладный ветерок холодил мое разгоряченное лицо, пока я блуждала без цели по улицам города. Голова кружилась от выпитого, но ничто бы сейчас не смогло заставить меня остановиться, даже разразившийся ливень. Я совершенно потерялась в пространстве и времени, погруженная в ад невыносимых переживаний. Очнулась возле старой кирпичной хрущевки. На табличке, что висела на стене, темно-синими буквами красовалась надпись: «Солнечная, 17»…

Глава 41. Максим

Я был совершенно потерян и опустошен. Ну что за чертова несправедливость? Мне грозит увольнение из-за ничего! А все по вине этой Никифоровой! Ну как можно быть такой коварной в столь юном возрасте? До чего же она не похожа на Нину, вот кто не способен даже на малейшую подлость. Я даже и не думал, что такие девушки еще существуют. Нина… она вновь завладела моими мыслями. Ее тонкие черты лица; глубокие, как омуты, глаза; густые черные ресницы; нежные губы, которые так хотелось… Чёрт! Застонав, я вцепился себе в волосы. Я не имею права думать о ней так, я не имею права портить ей жизнь… хотя с последним уже поздно. Если бы не эта больная влюбленность Анжелы, Нина сейчас бы не страдала. Даже представить боюсь, что в данный момент испытывает девушка. Ее полный отчаяния голос все звучал и звучал в мох ушах. «Не надо, не прикасайтесь!» Она права, я не имею на это право. Даже на малейшее касание, потому что боюсь… боюсь не совладать с собой. Взглянув на почти опустошенную бутылку «Jack Daniels», я вздохнул. Что я творю? Алкоголь никогда не был способом решить проблему, но отчего-то сегодня впервые за много лет мне хотелось напиться до беспамятства.

«Эй, Корнилов, тебе нужно быть в форме, чтобы вытерпеть завтрашний разнос!» — вопил мой внутренний голос, но я заглушил его остатками обжигающего виски.

И тут раздался звонок в дверь… Я удивленно уставился на настенные часы. Одиннадцать часов вечера. Поздновато для гостей, тем более в такую погоду. На сердце стало тревожно.

Открыв дверь, я так и замер, словно каменное изваяние. На моем пороге стояла она…

— Максим Алексеевич…

— Нина?

Моя девочка выглядела нездоровой. Она вся дрожала, на щеках горел лихорадочный румянец, а глаза взволнованно блестели. Одежда была промокшей от дождя. Струйки воды стекали по волосам, еще больше пропитывая потемневшую ткань легкой джинсовой курточки.

— Мне так плохо…, - пролепетала она, и я осознал, что дело далеко не в болезни.

— Ты пьяна?

— Совсем чуть-чуточку.

Шмыгнув носом, Нина вытерла его мокрым рукавом.

Бедная моя девочка. Меня просто раздирали эмоции. Жалость, волнение, сожаление, любовь… Все это смешалось в какую-то дикую, адскую смесь. Не выдержав, я шагнул за порог квартиры и притянул Нину к себе. Всхлипнув, она вцепилась ледяными пальчиками мне в футболку и уткнулась носом в грудь.

— Ты вся дрожишь, пойдем.

И я увлек ее вглубь квартиры.

— Все будет хорошо.

— Не будет. Все уже давно нехорошо. Как я смогла допустить это «нехорошо», Максим? Я ведь старалась, я так старалась, — заплетающимся языком лепетала Нина.

Тем временем я помог ей освободиться от обуви и начал стягивать промокшую куртку.

— Тебе нужно принять горячий душ, иначе заболеешь, — подтолкнув ее в сторону ванной, я вытащил из шкафа полотенце и футболку. — Давай, Нина.

Девушка скрылась за дверью, а я принялся выхаживать из стороны в сторону. Сердце колотилось словно отбойный молот, отдавая в виски. Она здесь, всего лишь на расстоянии нескольких метров. А я… я совершенно не знаю, что делать с ней дальше. Самым разумным будет уложить спать, а самому переночевать в машине. Оставаться рядом просто невозможно, неправильно, нельзя. Эта девушка для тебя под запретом, Корнилов. А еще она сейчас ужасно уязвима, пьяна, ровно