Книга Первомайские мальчики - Евгений Бузни

Майор возвратился к Волге, в которой сидели омоновцы, и доложил обстановку:

– Прежде всего, хочу сказать, что Науков без сомнения здесь. Это факт. Четвёртый этаж, квартира восемь. Второе: вся компания направилась к ним. Я не очень уверен в том, что у меня есть все основания для ареста журналиста. То, что он связался с жуликом, ещё не повод. То, что он каким-то способом вышел на охраняемого вами человека, тоже не очень весомо, поскольку он обязательно скажет, что хочет написать статью для журнала о новом гении, а каким образом он узнал его адрес, право журналиста не рассказывать.

Звонок на мобильном телефоне отвлёк майора:

– Слушаю.

– Семён Семёнович?

– Да.

– Управление милиции Бахчисарая. По вашей просьбе о водителе открылась неприятная история. Его нашли на дороге за Ай-Петри почти без сознания. Но он рассказал, что пассажир попросил съехать в лес за турбазой и там ударом кулака или ещё чем-то оглушил его. Он очнулся в багажнике во время движения машины. Машина остановилась, багажник открылся, и он опять потерял сознание от удара по голове. Пришёл в себя и почувствовал боль во всём теле. Чудом вылез из покорёженного автомобиля и почти всю ночь карабкался вверх, цепляясь за ветки кустов и деревьев, пока не попал на дорогу, где мы его и нашли. Он не понимает, как оказался в этом районе, и почему его машина слетела с обрыва. Можно было бы подумать, что водитель сам совершил аварию, но ваш звонок наводит на мысль, что водитель говорит правду. Вы можете нам подсказать что-нибудь о пассажире? Вы говорили, что это американский журналист? Как нам его найти?

Слушая, что говорил милиционер на другом конце беспроводной связи, Быстров опять мысленно восстановил перед собой картину встречи на Ай-Петри.

– Скажите, быстро спросил он, – у этого водителя усы есть и нос горбинкой? Ему на вид лет пятьдесят?

– Нет, Семён Семёнович, это молодой человек лет тридцати, без усов. Какой нос сказать не могу – лицо всё разбито при падении машины. Я вообще не понимаю, как он выжил да ещё лез по горе. Кстати, если бы полез вниз, то наверняка улетел бы со скалы ещё дальше и ничего бы нам не рассказал. Мы установили его личность. Он сантехник из Симферополя. Иногда занимался частным извозом. Вот и довозился. Так, а что насчёт журналиста?

– Думаю, я вам помогу. Собираюсь его сейчас арестовывать. А вы приезжайте в Севастополь. Записывайте адрес.

Милиционер в Бахчисарае записал продиктованный адрес и торопливо сказал:

– Выезжаю немедленно. Ждите с клиентом. Я мигом.

– Вот и повод, – облегчённо вздохнул Быстров. – Не было бы счастья, да несчастье помогло. Журналист прокололся, на чём мы его и возьмём. – И обращаясь непосредственно к Захватову, – Григорий Иванович, наручники у вас есть? Надо на двоих.

– Это у нас завсегда с собой, – усмехнулся Захватов. – Такая профессия, что без них нельзя.

– Придётся брать обоих, – сказал Быстров, – но нужно согласие руководства.

Он позвонил в Москву, доложил обстановку. Его руководство, не медля ни минуты, связалось с МИДом. Там порекомендовали позволить украинской милиции арестовать журналиста, по подозрению в попытке на убийство гражданина Украины, тем временем МИД России объявляет Мак Алистера персоной нон-грата по причине занятия им деятельностью, несовместимой с работой журналиста.

Что касается персоны Михальского, то его нужно арестовать. Письмо с просьбой о его экстрадиции в Россию через Интерпол уже направлено.

Ведя переговоры по телефону, майор не спускал глаз с подъезда дома, в котором находился его клиент и волновавший почти весь мир объект. Выслушав все указания и предложения, как действовать, Быстров, обратился к омоновцам:

– Пошли, ребята. Время действовать.

Генерал-куратор, сидя в гостинице «Севастополь», ничего не понимал. Клиенты, которых он курировал и чьи действия должен был согласовывать, ему не звонили. Позавтракав спокойно, вернувшись в номер люкс, он позвонил шефу, интересуясь, что ему делать дальше, сообщив, что по его данным все должны быть на месте, но он пока никого не видел.

Шеф ответил, что пока всё идёт по плану. Объект обнаружен, и генералу следует ехать по известному уже всем адресу на площадь Ушакова, где и оставаться вблизи до получения следующих указаний.

Есть такая сказка

Грамотеев Саша, Роман и Алина сидели в гостиной, рассматривая семейные альбомы фотографий Директора. На нескольких снимках был и Александр ещё совсем маленьким мальчиком. Некоторые фотографии Саша комментировал сам, о некоторых рассказывала Людмила Викторовна. Просмотр прерывался несколько раз телефонными звонками подруг и знакомых Людмилы Викторовны. Все уже прослышали о её странных гостях, и всем хотелось узнать подробности.

По просьбе Александра хозяйка квартиры на все звонки теперь отвечала коротко:

– Извините, мне сейчас некогда. Я убегаю. Перезвоните позднее.

Но тут раздался звонок в дверь.

Александр настороженно сказал:

– Прошу вас убедительно, Людмила Викторовна, к нам никого.

Тем не менее, через несколько минут в комнату вошла восторженно улыбающаяся Людмила Викторовна в сопровождении гостей. Она говорила так, будто иначе и быть не могло:

– Представь себе, Сашенька, у нас необыкновенные гости. Это знаменитый американский журналист всемирного американского журнала «Нэйшнл Джиографик». Я читаю этот журнал. Такой изумительный. А снимки какие! Так вот эти снимки делает наш гость. Я не могу придти в себя от счастья. Никогда не встречала таких знаменитых людей. А тут они в моей квартире. Как же это замечательно. Они хотят с вами познакомиться. Я думаю, это можно.

Не ожидая окончания потока слов хозяйки, Мак Алистер протянул руку поднявшемуся навстречу Грамотееву, представившись коротко:

– Джон.

Грамотееву ничего не оставалось, как пожать протянутую руку и назвать себя так же коротко Александром.

– Григорий – так же коротко отрекомендовался Михальский, но добавил – друг Джона, топ менеджер крупной московской компании и по совместительству артист, нечто вроде мастера художественного слова.

Мак Алистер, поставил на стол бутылку шампанского, подошёл к Алине и наклонился к её руке с лёгким поцелуем, говоря:

– Очень рад познакомиться. Джон.

Алина назвала себя, смущённая поцелуем иностранца.

Рядом стоял, не скрывающий своего удивления, Роман.

Американец весело посмотрел на парня и сказал почтительным тоном:

– Так вы и есть тот самый человек, что наделал столько шума во всём мире?

– Почему вы думаете, что это я? – спросил автоматически Роман. – Может это кто-то другой? Я самый обыкновенный человек.

– Ну-ну, не скромничайте, – сказал американец и улыбнулся широкой улыбкой, которая, как ему казалось, и он был недалеко от истины, обвораживала собеседника видимой искренностью. – Ваше имя, если я правильно скажу по-русски,