лжешь…».
Голова шла кругом. Алкоголь заглушал желание кричать.
«Ты снова делаешь это… отдаляешься»; «…есть вещи, против которых ты бессилен»; «Ты хочешь уберечь тех, кто тебе дорог… но не знаешь, когда следует остановиться…».
Боль. Жгучая, невыносимая. Стараясь изо всех сил, она безжалостно рвала меня на части.
Эбби была права. Я не знал, когда остановиться; не мог остановиться. Мой Зверь не позволял.
Я жаждал расправы. Хотел наказать сукиного―сына, посмевшего посягнуть на жизнь моей семьи. Но, выпустив Его наружу и позволив чинить правосудие, я поставлю под удар всех, кого люблю.
Палач знал это. Поэтому ломал меня частями.
Ощутив знакомый запах сандала и прикосновение к плечу, дернулся.
— Что ты здесь делаешь?
— Пытаюсь понять, почему проснулась в пустой постели, ― тихо ответила Эбби, а затем немного помолчала, переводя взгляд на стакан ― какой он там был по счету? ― Мне казалось, ты не пьешь.
Криво усмехнулся.
— Видимо, во мне всё же просыпаются отцовские гены.
— Пойдем спать, ― мягко велела она, игнорируя его язвительное замечание.
— Нет, ― знал, что слишком грубо скинул её руку, но её касания лишь усиливали эту невыносимую боль внутри.
— Ты еле сидишь, тебе нужен сон.
— Я сам знаю, что мне нужно, ― отрезал, заказывая ещё одну порцию виски.
— Нет, ― взволнованный голос заставил бармена помедлить, ― ему уже хватит.
— Черт, Эбби, не решай за меня! ― взорвался, резко вскакивая со стула. Покачнулся, но она тут же подхватила меня, не позволяя упасть. ― Оставь… ― попытался высвободиться из её хватки. ― Не нужно нянчиться со мной!
— Тебе не следовало пить…
— Не помню, чтобы интересовался твоим мнением. ― резко бросил, вынуждая её на мгновение прикрыть глаза.
— Сегодня не самое счастливое рождество, ― тихо проговорила Эбби, изо всех сил стараясь не выдать дрожи в голосе. ― Всё, что произошло, было нелегко… для всех нас. Но я хочу, чтобы ты осознал… что в этом нет твоей вины. ― её синие глаза посмотрели прямо в мои, а затем она подошла ближе. ― Ты не мог знать, что это случится. И мне невыносимо видеть, как ты казнишь себя, думая иначе.
— Так не смотри.
— Не могу, ― судорожно выдохнула она. ― Я хочу помочь. Позволь мне понять…
— Понять, что? ― до боли сжимая зубы, спросил. ― Меня? Моё поведение? Мою сущность? Я такой, Эбби! Черт возьми, я именно такой! И ты всегда об этом знала!
— Мы вновь возвращаемся к тому, с чего начинали…
— Потому что вся наша жизнь циклична! ― разведя руками, нервно усмехнулся. ― И рано или поздно всё возвращается к началу!
— В тебе говорит алкоголь, ― прошептала она.
— В этом и проблема, ― ухмыльнулся, ― ты всегда ищешь то, что оправдает меня, но правда в том, что мне это не нужно, потому что именно в такие моменты я и становлюсь собой!
— Это не так…
— Видишь! ― крикнул, с силой ударяя себя в грудь. ― Вот, какой я! Настоящий я! Грубый, вспыльчивый, безжалостный! А теперь хорошо подумай и ответь, нужен ли тебе такой зверь? Хочешь ли ты чувствовать постоянный страх? Ощущать боль и обиду и знать, что пока ты здесь, каждую минуту, каждый миг твоя жизнь всегда будет… ― осекся; с языка были готовы сорваться слова «под прицелом», «в опасности», но я остановил их, ― …такой. Потому что я никогда не изменюсь.
Эбби просто смотрела на меня и ничего не говорила.
Я знал, что своими словами причиняю ей боль, заставляет страдать; но сейчас лишь одна мысль ― лишь одна причина ― вертелась в моей голове: так было нужно; так было лучше. Находиться ко мне так близко с каждым днем становилось всё не безопаснее.
Я любил её. Черт подери, одному Господу известно, как сильно любил. Но боялся потерять. И этот страх с каждой миллисекундой всё сильнее затуманивал разум.
— Я буду ждать тебя наверху, ― прошептала она, а затем переместила взгляд на вновь наполненный стакан. ― Надеюсь, это в полной мере освежит твою голову.
Сделала вдох, а затем обняла себя руками и направилась к лифту.
Я смотрел ей вслед, ощущая, как больно и плохо ей сейчас было. Казалось, её плечи подрагивали, и она до белизны в пальцах стискивала плечи, не позволяя чему―то сильному вырваться наружу ― будто бы изо всех сил пыталась не кричать, что есть мочи.
Сжал челюсть, чувствуя, как кровоточит зияющая в груди рана, а затем опрокинул стакан, залпом выпивая очередную порцию бурбона.
16. Эбигейл и Дарен
Вышла из лифта, сильнее обнимая себя руками.
Хотелось плакать. Хотелось выпустить наружу всю свою боль. Но я лишь до крови кусала губы, пытаясь, насколько это было возможно, заменить душевные муки физическими. Уговаривала себя, что те слова Дарен сказал не всерьез, и что всему виной были чертов алкоголь и страх, но сердце всё равно предательски ныло.
Почувствовав головокружение, вцепилась пальцами в стенку.
— Мисс Дэвис, ― Гейл вовремя меня подхватил, ― вы в порядке? Вызвать врача?
— Или позвать мистера Бейкера?
— Нет! ― выпалила так резко, что парни на мгновение замерли. ― Я в порядке. Мне просто нужно отдохнуть.
— Уверены?
— Да, ― отозвалась и даже выдавила из себя улыбку. ― Спасибо.
Телохранители кивнули, но отпустили меня лишь, когда я вошла в комнату.
Забравшись с ногами в кресло, откинулась на спинку и закрыла глаза.
Сон не шел; а, будь это иначе, я бы, не раздумывая, гнала его прочь. Мне нужно было знать, что Дарен в порядке; понимать, что, несмотря ни на что, он всё ещё со мной; и видеть, как он мирно спит здесь, в этой постели.
Была уверена ― утром всё будет иначе. Ему всего лишь нужно время.
Я готова была дать ему его. Столько, сколько потребуется.
Только бы он не отталкивал меня. Только бы не отдалялся.
Дарен вернулся примерно через час ― я не смотрела на часы, но, казалось, невольно считала секунды. Врезавшись в темноте в стол, тихо выругался, а затем чуть было не упал, запнувшись о стоящий у двери стул.
Мне потребовалось две секунды, чтобы понять ― он был до невменяемости пьян.
Подхватила Дарена, когда ноги его окончательно ослабли. Он что―то проворчал, но язык заплетался, а руки не слушались, поэтому даже если и был против моей помощи, был вынужден смириться.
Уложила его в постель, сняла одежду и накрыла одеялом. Запах алкоголя ударил в голову, и я ощутила, как к горлу подкатил ком. Закрыла глаза, надеясь отдышаться, но спазм оказался сильнее. Почувствовав, что весь ужин
