История не знает слова «если», всё что произошло – уже произошло, вернутся в прошлое нельзя, чтобы исправить события, которые не устраивают, да и нужно ли это вообще? Надежда слишком живучая, она умирает последней и поэтому шанс на спасения всё ещё есть, его осталось найти и спланировать, да, сроки сжаты, но, главное, что они есть. Не все ещё потеряно, это не конец истории.
Она села на кровать, подбирая ноги под себя и смотря в пустоту, перебивая в голове все возможные и не возможные варианты развития событий, ища зацепку, ведь она должна быть, всегда есть второй вариант, главное найти в себе силы понять его и применить в нужном русле и в нужным момент.
Сейчас она жалела, что не носила вместе с собой тот самый кулон, который когда-то был выдан Машей….хотя….даже если бы она и позвала…в свете последний событий Дхармы и крушение мира – второстепенное, что волнует саму смерть.
***
Романова сидела возле кровати на жёстком стуле, иногда ерзая и на нём и с надеждой смотря на спокойно спящего Николаса. Это комната принадлежала ей и находилась в здании Дхармов, даже став смертью она не смогла отказаться от неё, она была дорога и близка ей как память, тем более отличное место, куда можно принести раненного Маркусом Бенсона, хотя…это явно не то, на что она рассчитывала.
– Чёрт, – тихо выругался профессор.
Он начал шевелится и немного приоткрыл глаза, пытаясь понять, где он находится, девушка подскочила и поставила ладонь перед ним, не давая приподняться выше. Мужчина поморгал и уже яснее смог рассмотреть, где, а главное с кем находится.
– Маша? – устало спросил он и вновь рухнул на кровать.
Она взяла со стола стакан с водой, давая ему, помогая попить. Бенсон потёр веки, собирая свои мысли в кучу, пытаясь вспомнить, что произошло на кануне, что он здесь делает, почему он в кровати и что тревожит Марию.
– Тот мужчина, – пробормотал он. – Он схватил меня у университета и привёл в тот кабак, – выстраивал цепочку событий тот. – А после он вырубил меня и я оказался в каком-то кладовке, он меня вытащил, привел к тебе и….
На этом моменте он замер, словно осознавая собственную смерть, принимая её, а после посмотрел на Машу, она обескуражено смотрела на Николаса, в попытке успокоить его, не дать сойти с ума от увиденного и произошедшего.
– Он убил меня, – Бенсон говорил это больше сам себе, будто бы осознавая в чём дело…-Я упал на землю и ты, – он перевел взгляд на Романову. – Ты плакала, хотела меня спасти….а после появился тот мужчина и…
Она оглядел себя и коснулся ладонью места, куда ударил нож…там не было даже царапины, он не верил собственным ощущением, откинув одеяло, он ещё раз посмотрел на место удара…чистая кожа…
– Я же умер, Маш, – он непонимающе смотрел на девушку. – Как я могу находится тут? – он коснулся её руки. – Ощущать и чувствовать.
Она взяла его ладонь в свою, поглаживая её и смотря в его глаза.
– Мне нужно тебе многое рассказать, – девушка легко улыбнулась, смотря на своего избранника…теперь он будет с ней вечность.
Маша вещала это около часа, рассказывала в каком необычном мире он живёт и с какой необычной девушкой познакомился, что с ним произошло, почему произошло и что будет дальше. Сначала он прибывал в шоке, но для историка подобное было словно золотой жилой, поэтому шок быстро сменился заинтересованностью, с которой он начал распрашивать Машу о мировых событиях во времена которых она жила.
– Погоди, – он вновь коснулся места, где ранее была рана. – А кто же теперь я? – мужчина свёл брови к переносице. – Не понимаю
Её радовало, как он это воспринял, приятно, когда тебя принимают, когда тобой восхищаются и рядом ощущают себя в спокойствии и равновесии.
– Мы с Дяволом решили, что Дхармам не хватает хорошего учителя, который расскажет им обо всём, – она улыбнулась. – А учитывая, что Дхармы бессмертны, ты тоже бессмертен и обладаешь всеми их преимуществами.
От этого он загорелся идейностью ещё больше, всё ещё лежа на больничной койке он уже строил планы, как будет проводить занятия…на душе Романовой стало тепло…не передать то, что она пережила за те минуты, но исходу она действительно рада.
***
– Всё будет хорошо, – Ева легонько толкнула Нефа в плечо.
Мужчина усмехнулся и кивнул, облокачиваясь о стенку лифта и смотря как огни этажей проходят в ели заметной щели дверей. После он перевёл взгляд на Уварову, её зелёные глаза буквально искрились надеждой и радостью, словно излучая заразительную позитивную атмосферу. Это не могло не радовать, что девушка наконец-то обрела хотя бы частичку счастья.
В голове сразу рисовалась их первая встреча, когда он пришёл за Элизабет, а Ева вместе с книгами рухнула на землю, неуклюжа их раскладывая, явно боясь и беспокоясь о том, что Александриец о ней подумает. Тогда он и вообразить себе не мог, что через какое-то время будет настолько рад её обществу, не только потому что она действительно изменилась, выросла в моральном плане, но и потому что она напоминала ему о всех прекрасных моментах с Элизабет.
Он не понимал в какой момент это произошло, сознательно она это делает или нет, но он видел качества, черты характера, даже порой слышал высказывания, которые всегда ассоциировал с Огден. Девушка переняла черты своей единственной подруги в себя, в попытке сохранить в сердце Лиз, которая в первую их встречу вонзила ей нож в живот…он долго посмеивался над оригинальностью знакомств Элизабет с новыми Дхармами.
– Неужели я настолько хорошо сегодня выгляжу, что ты так долго и неотрывно на меня смотришь? – усмехнулась Ева.
Улыбка мужчины стала шире, он отрицательно покачал головой, от чего девушка раскрыла рот и глаза её округлились.
– Я знаю, что это вопрос с подвохом, зеленоглазка, – ответил мужчина.
Она сложила руки на груди крестом и встав напротив него вопросительно выгнула бровь, занимая ожидающую позицию.
– О чём задумался? – девушка склонила голову на бок.
Он поднял на неё взгляд.
– Насколько сильно ты стала походить на Элизабет, – спокойно ответил он, тем самым вызывая в глазах девушки беспокойства.
Да, она действительно это делала, но признаваться в этом сознательно ей было тяжело именно в отношении Нефа, ведь она вобрала в себя то, что он любил. Возможно, она причиняет ему этим боль?
– Если тебя это….
– Нет, – мужчина сразу перебил её. – Ева, я безумно рад тому, что вижу, что память о ней остается не только в моём сердце, но и в твоём.
Он положил ладонь на своё сердце, смотря на Уварову.
– Не скажу, что Элизабет была самой ожидаемой персоной, многие относились к ней с явным пренебрежением, – рассуждал шатен. – Кому-то не нравились её высказывания, кому-то её вечное рвение к собственной свободе и борьба за своё мнение.
Ева кивнула, понимая к чему он клонит.
